— Видно, действительно, «плоть его скорбит тяжко», — засмеялся Сумцов.
— Что ж, обязательно передам папаше, — в свою очередь засмеялся Сенченко. — Может, посодействует…
— Это по его части, — не без иронии сказал полковник.
Мимо этой небольшой беседующей группы двигался людской поток. Шли представители фабрик, заводов, институтов, министерств… Шли советские люди.
— Кончается перерыв? — Василий Антонович взглянул на часы.
— А вы, товарищ Сенченко, выступаете? — спросил Важенцев.
— Да, записался…
— Торопиться нечего, будет звонок… А вот эта штучка у вас на руке мне тоже кое-что напомнила, — заметил генерал, указав на золотой квадратик ручных часов. — Дорогой подарок!
— Ах, вы вот о чем… — Тень скользнула по лицу Василия Антоновича. — Да, он действительно дорого обошелся. Признаюсь, одно время я хотел его даже выбросить, но потом раздумал. И не жалею об этом.
— Почему? — поинтересовался Евгений Федорович.
— Потому что они отлично показывают точное время…
— Да, «точное время» нашей эпохи надо ясно видеть, — сказал генерал. — Конечно, нам радостно от того, что дружба между народами все ширится и растет. Тем больше следует опасаться ядовитых укусов тех, кто боится прочного мира хотя бы потому, что это грозит их дивидендам. А ваша жена, хотя ею руководили самые добрые чувства, об этом забыла…
— И этот подарок мог бы ей обойтись значительно дороже, — вставил полковник Сумцов. — Хорошо еще, что ее кредиторами оказались такие люди, как Лора Капдевилья и ее брат.
— Конечно, — взволнованно сказал Сенченко. — А представьте, эта Лора была у нас в гостях! Она приезжала в Москву на октябрьские торжества с делегацией испанских антифашистов и зашла взглянуть на нашего первенца.
— Вот как! Вас надо поздравить?
— Это поздравление я принимаю охотно… — И, помолчав, Василий Антонович добавил: — Надо было видеть, товарищи, как они с женой и плакали и смеялись, вспоминая злосчастный подарок…
— Да, Власовский хотел, чтобы вы оплатили его ценой крови, — задумчиво произнес генерал. — Не вышло… Давно нет ни его, ни «широкой спины» его покровителя. А ведь за ней было так легко и удобно орудовать власовским и им подобным…
— Выжгли каленым железом, — сказал Сумцов.
— Партия помогла, навела порядок, — добавил Важенцев.
Звонок возвестил конец перерыва.
— Надо идти, — сказал Сенченко. — Но как хорошо, друзья мои, что я вас встретил! В своем выступлении я собирался говорить только о научной работе моего института. Но сейчас, когда я так живо вспомнил все, что пережил, мне захотелось сказать еще о многом другом. О том, что в нашей стране каждый из нас может спокойно жить и созидать, зная, что великая Родина его оберегает. Скажу я и о том, что ни на минуту, ни на секунду советский человек не должен забывать о темных силах, что грозят стране социализма. Мы будем еще год от года крепить великую дружбу между людьми различных стран и наций.
Но в то же время неусыпная бдительность — вот непреложный наш закон. А с особенной силой я скажу о самом для нас большом: Партия, ее разум, ее воля — вот наша высшая власть, вот что ведет нас всех за собой. Бессмертные идеи коммунизма — вот что вдохновляет нас на творческий труд. Ему мы и отдадим все свои силы…
И все трое быстро прошли в зал.