Отклонение самолета от международной трассы более чем на 200 морских миль не могли не заметить американские службы управления воздушным движением. Рейс KAL 007 непрерывно находился в зоне контроля американской радионавигационной системы «Лоран-С». Однако американцы не сделали ни одной попытки предупредить южнокорейский экипаж об отклонении от международной трассы, хотя не могли не понимать, чем грозит вторжение в воздушное пространство СССР.
Можно было парировать и американские заявления о том, что рейс KAL 007 находился за пределами досягаемости радиолокационных систем наземных диспетчерских служб. Сами американские газеты сообщали, что между Федеральным авиационным управлением США и Пентагоном была договоренность об использовании военного радара на Аляске для отслеживания полетов пассажирских самолетов и их предупреждении об уклонении от курса при перелете вдоль советского побережья от Аляски в азиатские страны. Аналогичные договоренности существовали между диспетчерской службой гражданской авиации Японии и ее военными. Так что крайне маловероятно, что все прозевали «ошибку» экипажа южнокорейского «Боинга».
Но все эти факты советская пропаганда не сумела или не захотела наступательно использовать в своих интересах. Аппарат ЦК КПСС проявил традиционную в эти годы неповоротливость и медлительность. Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов, по свидетельству заместителя министра иностранных дел Г.М. Корниенко, колебался — надо ли признавать факт сбитая южнокорейского самолета. МИД выступал «за», но возражал министр обороны Дмитрий Устинов. Глава военного ведомства в телефонном разговоре с генсеком посоветовал ему не беспокоиться, заявив: «Все будет в порядке, никто никогда ничего не узнает».
2 сентября советские газеты опубликовали сообщение ТАСС: «В ночь с 31 августа на 1 сентября с. г. самолет неустановленной принадлежности со стороны Тихого океана вошел в воздушное пространство над полуостровом Камчатка, затем вторично нарушил воздушное пространство СССР над о. Сахалин. При этом самолет летел без аэронавигационных огней, на запросы не отвечал и в связь с радиодиспетчерской службой не вступал. Поднятые навстречу самолету-нарушителю истребители ПВО пытались оказать помощь в выводе его на ближайший аэродром. Однако самолет-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря».
В администрации США быстро поняли, что из гибели «Боинга» можно извлечь политическую выгоду и дискредитировать Советский Союз перед всей мировой общественностью. Американцы первыми обнародовали радиопереговоры Осиповича с командным пунктом. При переводе на английский язык они пошли на выгодные им сокращения и неточности. В Кремле, вместо того чтобы обнародовать полный текст переговоров с качественным переводом, пошли на примитивный подлог. Наверху кому-то не понравились слова Осиповича о том, что он видел аэронавигационные огни «Боинга», опознавательную «мигалку». Поэтому решили подстраховаться и перед отправкой маршалу Огаркову пленки с записью радиопереговоров Осиповича с КП ее в Хабаровске… переделали. Летчика заставили говорить под шум электробритвы, что он не видит горящей мигалки. Мелкая и бессмысленная ложь. Американцы сразу же разоблачили ее. И в глазах зарубежной общественности советские руководители в очередной раз выглядели лгунами и фальсификаторами.
2 сентября Политбюро собралось на свое заседание. Его вел из-за обострявшейся тяжелой болезни Андропова Константин Черненко. Приведем некоторые фрагменты протокольной записи, чтобы понять ход мыслей кремлевских небожителей. Министр обороны Дмитрий Устинов в начале заседания пытался оправдать действия своих подчиненных: «Могу заверить Политбюро, что наши летчики действовали в полном соответствии с требованиями военного долга… Наши действия были абсолютно правильными, поскольку южнокорейский самолет американского производства углубился на нашу территорию до 500 километров. Отличить этот самолет по контурам от разведывательного самолета чрезвычайно трудно. У советских военных летчиков есть запрет стрелять по пассажирским самолетам. Но в данном случае их действия были вполне оправданы, потому что самолету в соответствии с международными правилами неоднократно давались указания пойти на посадку на наш аэродром».
Секретарь ЦК по сельскому хозяйству Михаил Горбачев со «знанием дела» добавляет: «Самолет долго находился над нашей территорией. Если он сбился с курса, американцы могли поставить нас в известность, но они этого не сделали».