Наконец мы добрались до котельного отделения. Обе двери были широко открыты, и в глубине маячили огромные и загадочные холодные котлы.
Немного поколебавшись, капитан обратился ко мне.
– Вот этот! – сказал он, показывая на один из трех котлов. Задраенное отверстие топки обрамлял тусклый, красноватый свет. – А вот здесь уголь! – Он посветил фонарем на угольный бункер, осмотрел топку и медленно поднял фонарь, осветив, насколько возможно, нутро бункера, словно оценивая количество оставшегося топлива. – Будем работать посменно, по два часа, – быстро добавил он, взглянув на часы. – Сейчас почти двенадцать. Я сменю вас в два. – Он заторопился.
– Одну минуту! – остановил его я. – Покажите, как управляться с топкой!
Он нетерпеливо оглянулся на котел, оснащенный термометром и рукоятками для открывания дверцы топки и управления дымовой заслонкой:
– Это очень просто. Вы быстро с этим справитесь. – Он снова собрался уходить. – Я пойду посплю. —
Я было открыл рот, чтобы остановить его, но решил, что это бессмысленно. Вероятно, я и сам во всем разберусь, а ему надо выспаться. В двери котельного отделения мелькнул его силуэт, озаренный светом фонаря. Я стоял, слушая звук его шагов по трапу и глядя на удаляющийся свет. Теперь я остался один. За моей спиной слышался странный шепог воды да шуршание угля, шевелящегося от качки. Оказавшись в замкнутом пространстве котельного отделения, я ощутил приступ клаустрофобии. От морской стихии меня отделяла лишь тонкая переборка, по листам которой стекали струйки воды.
Я стянул одолженную фуфайку, засучил рукава и подошел к топке. Осмотрев рычаги, я потянул за один, и дверца открылась. Груда пепла светилась слабым красным светом, но огня не было. Не похоже, чтобы за топкой все время следили. Ломиком, лежавшим поблизости, я поковырял сверкающую массу. Две другие топки были холодными. Только в одной, перед которой стоял я, еще теплилась жизнь.
Я вспомнил, как тогда, в первый раз, он плелся по машинному отделению, а я кричал сверху в разверстую бездну.
Его не было в котельном ни тогда, ни после. И все же он был весь в угольной пыли. Я стоял, опершись о лопату, и размышлял, пока шум волн, бьющихся о корпус, не напомнил мне о деле.
Тогда я начал забрасывать в топку уголь. Я работал, пока полностью не загрузил ее. Потом закрыл дверцу топки и открыл дымовую заслонку. Через несколько минут в топке затрещало, вокруг краев дверцы показался яркий свет пламени, озарив помещение теплым сиянием. Из темноты показались неясные очертания окружавших меня предметов.
Я снова открыл топку и усиленно заработал лопатой. Вскоре мне уже пришлось раздеться до пояса. Пот градом стекал с моего блестящего, грязного тела.
Не знаю, как долго все это продолжалось. Мне показалось, что я много часов орудовал лопатой, обливаясь потом в этом аду. Топка ревела, от нее шел жар, но все же только спустя долгое время я заметил, что давление в котлах выросло. Стрелка манометра медленно поднималась. Я отдыхал, наблюдая за ней, когда услышал сквозь рев топки слабый стук по металлу. Обернувшись, я увидел капитана, стоящего в проеме двери. Он подошел ко мне, и я заметил, что он шатается, но не от качки, а от усталости. Дверца топки была приоткрыта, и при свете огня я увидел его потное, изможденное лицо, запавшие глаза и темные мешки под ними. Он остановился, заметив, что я разглядываю его.
– В чем дело? – нервно спросил он, и в его взгляде сквозило безумие. – Что вы так смотрите?
– Где вы были? – спросил я. Он не ответил. – Вы совсем не спали! – Я схватил его за руку. – Где вы были? – Мой голос сорвался в крик.
Он оттолкнул меня:
– Не ваше дело! – Бешено посмотрев на меня, он потянулся к лопате: – Дайте сюда!
Выхватив у меня лопату, он начал подбрасывать в топку уголь. Однако он был так изможден, что едва удерживал равновесие при каждом движении судна и работал все медленнее и медленнее.
– Идите спать! – буркнул он мне.
– Это вам надо поспать! – возразил я.
– Я же сказал, мы будем меняться через каждые два часа! – твердо проговорил он.
Внезапно кусок угля вывалился из бункера и упал к его ногам. С каким–то безумным удивлением он поднял взгляд и заорал:
– Убирайтесь отсюда! Убирайтесь! Слышите? – Опершись о лопату, он смотрел на уголь, высыпающийся из бункера. Его тело странно обмякло, и он провел рукой по потному лицу: – Ради Бога, идите спать. Оставьте меня здесь. – Последние слова были произнесены почти шепотом. Уже спокойнее он добавил: – А шторм разыгрался не на шутку!