– Ты, похоже, все видел сам! – смачно загоготал он.
– Конечно, меня там не было, но я не…
– Ну так вот, а мы там были! — Он повысил голос и сверкнул глазками в открытую за моей спиной дверь – Мы все там были и знаем, какие приказы он отдавал!
Это говорилось явно для чиновника, сидевшего в конторе. И это был правильный приказ, когда на борту находится взрывчатка, а в трюме пожар! Вот что мы чувствовали тогда, и я, и Райе, и старый шеф… все.
– Если это был правильный приказ, – возразил я, – то какая необходимость заставила капитана Патча в одиночку гасить пожар?
– А ты спроси его самого! – рыкнул верзила и вызывающе посмотрел на Патча.
Патч медленно отошел от двери.
– Что вы хотите этим сказать, Хиггинс? – спокойно спросил он немного дрожащим голосом, судорожно сцепив пальцы.
– А то, что лиха беда начало! – торжествующе ответил Хиггинс.
Я решил, что сейчас Патч ударит его. Верно, и Хиггинс ожидал того же, потому что отступил назад, прикидывая дистанцию. Но Патч только сказал:
– Вы – убийца и заслуживаете виселицы. Вы убили Раиса и всех остальных так же верно, как если бы наставили на них револьвер и хладнокровно их расстреляли!
Он произнес эти слова сквозь зубы, резко повернулся и направился к двери.
Уязвленный Хиггинс крикнул ему в спину:
– На следствии ты этим не отделаешься, с твоим–то послужным списком!
Патч с побелевшим лицом оглядел жалкое сборище, переводя взгляд с одного на другого.
– Мистер Барроуз, – обратился он к худому, высокому человеку с угрюмым растерянным лицом. – Вы же прекрасно знаете, что я никогда никому не приказывал покидать судно!
Барроуз, нервно переминаясь с ноги на ногу и не глядя на Патча, промолвил:
– Я знаю только то, что происходило внизу, в вентиляционной камере.
Они все нервничали, смущались, старались глядеть в пол.
– А вы, Юлз? – Патч перевел взгляд на низкорослого человечка с осунувшимся потным лицом и беспокойно бегающими глазами. – Вы стояли за штурвалом. Вы слышали, какие приказы я отдавал с капитанского мостика? Что я приказывал?
Юлз, заколебавшись, взглянул на Хиггинса.
– Вы приказали спустить шлюпки, а команде приготовиться покинуть судно, – прошептал он.
– Ах ты проклятый лгун! – Патч было двинулся к нему, но Хиггинс выступил вперед.
– Не понимаю, почему вы так! – В пронзительном голосе Юлза внезапно послышалась злоба.
Некоторое время Патч внимательно рассматривал его, затем повернулся и быстро вышел. Я последовал за ним. Он ждал меня на набережной. Его трясло, и выглядел он скверно.
– Вы бы поспали хоть немного! – сочувственно произнес я.
– Я хочу выпить!
Мы молча прошли в сквер и сели в небольшом бистро, где подавали фирменные блинчики.
– У вас есть деньги? – спросил он.
Когда я ответил, что Фрейзер одолжил мне несколько франков, он кивнул и сказал:
– Я моряк, потерпевший бедствие, и нахожусь под опекой консула. Так что особенно напиваться мне не следует.
В его голосе сквозила горечь.
Когда мы заказали коньяк, он вдруг сказал:
– Последнего прибило к берегу только сегодня, в два часа ночи.
У него было такое же изможденное лицо, как тогда, на «Мэри Дир», а синевато–багровый синяк на челюсти еще резче обозначился на бледном, чисто выбритом лице.
Я протянул ему сигарету, он взял ее, сунул в рот дрожащей рукой и закурил.
– Они попали в самый пик прилива при входе в Ли–зардрье. – Принесли выпивку, и он, откинувшись на спинку стула, заказал еще две порции. – Ну почему это оказалась шлюпка Раиса? – ударил он ладонью по столу. – Будь это Хиггинс… – Он вздохнул и замолчал.
Я молчал тоже, чувствуя, что ему необходима тишина. Он пил коньяк и время от времени поглядывал на меня, словно принимал какое–то решение. На маленькой площади перед нами бурлила жизнь, гудели машины, быстро и возбужденно болтали французы, спеша по тротуару по своим делам. Было замечательно сидеть здесь, пить коньяк и сознавать, что ты жив. Но из головы у меня не выходила «Мэри Дир», и, глядя на Патча, согнувшегося над бокалом, я продолжал раздумывать. Что же в самом деле произошло на этом судне до того, как я попал на него? Эта кучка оставшихся в живых, которую я видел в приемной конторы…
– Что имел в виду Хиггинс, говоря о вашем послужном списке? Он имел в виду… Он намекал на «Бель–Иль»?
Подняв глаза, он кивнул.
– Что же случилось с «Бель–Иль»?