«Мэри Дир» стояла одинокая и безжизненная в двадцати милях от французского берега. Когда мы огибали судно, я бросил взгляд на его правый борт. Обе шлюпбалки были пусты, спасательные шлюпки исчезли.
– Ночью ты был прав, – произнес Майк, повернувшись к Хэлу. – На капитанском мостике действительно никого не было.
Скользя мимо судна, мы в глубоком молчании разглядывали его, испытывая мистический ужас перед тайной. С пустых шлюпбалок сиротливо свисали канаты, а из трубы нелепо поднималась тоненькая струйка дыма. Это был единственный признак жизни.
– Сдается мне, его покинули незадолго до того, как оно чуть не пропороло нас, – предположил я.
– Но оно дымит вовсю, – пробормотал Хэл. – Когда судно покидают, машины обычно глушат. И почему они не запросили помощи по радио?
Я подумал о том, что Хэл сказал прошлой ночью. Если на борту действительно никого нет…
Вцепившись в поручень, я напряженно смотрел на судно, пытаясь найти хоть какие–то признаки жизни, но ничего, кроме тонкой струйки дыма, не заметил.
Наша компания по спасению судов! Пароход водоизмещением в шесть тысяч тонн, покинутый и дрейфующий! Невероятно! Если бы нам удалось привести его в порт под парами…
Я повернулся к Хэлу:
– Как ты думаешь, можно ли подвести «Морскую ведьму» достаточно близко к. этой посудине, чтобы я мог ухватиться за какой–нибудь трос?
– Не будь идиотом! Волнение еще не утихло. Мы можем повредить яхту, а если начнется шторм…
Я забыл об осторожности:
– Меняем курс! Всем на подветренный борт!
Я послал Майка вниз вытащить Иона из его койки.
– Мы подойдем к нему бейдевиндом, – сказал я Хэлу. – Когда ты будешь проходить мимо, я ухвачусь за один из канатов!
– Это безумие! Ты слишком тяжел, чтобы проделывать такие трюки! А если задует ветер? Я же не смогу тебя…
– Да черт с ним, с ветром! – заорал я. – Ты думаешь, я упущу такую возможность? Что бы ни случилось с беднягами, которые бросили корабль, для нас с Майком это единственный шанс в жизни!
Внимательно посмотрев на меня, он кивнул:
– О'кей! Это твое судно. Когда мы подойдем с подветренного борта, у меня могут возникнуть трудности с ветром. – Он замолчал и взглянул на флагшток.
Я сделал то же самое, потому что положение судна теперь изменилось. Пароход вздымался перед нами, а вода с шумом ударяла ему в нос, обдавая брызгами палубу.
Я сверился с компасом.
– Тебе будет не трудно отойти от него, – сказал я. – Сейчас дует норд–вест.
Он кивнул, подняв глаза к парусам:
– Ты еще не раздумал забираться на борт?
– Нет.
– Ладно. Только ненадолго. Ветер какой–то неприятный!
– Постараюсь справиться как можно быстрее. В экстренном случае включи сирену.
Мы шли со скоростью узла в четыре и быстро приближались к судну. Я зашел в рубку и позвал Майка. Он тотчас же появился, а следом за ним вылез Ион, заспанный и бледный. Я вручил ему крюк и велел стоять на носу, чтобы в любую минуту он был готов оттолкнуться.
– Прежде чем приблизиться, мы обойдем его, а потом вы быстро отчалите.
Я снял непромокаемый костюм. Ржавые бока «Мэри Дир» уже возвышались над нами. Высота казалась невероятной.
– Готов обходить? – спросил я Хэла.
– Готов, – ответил он и повернул штурвал.
«Морская ведьма» начала очень медленно заваливаться под ветер. На какое–то мгновение мне показалось, что ее длинный бушприт вот–вот проткнет ржавый борт. Но Хэл умело развернулся и повел яхту вдоль парохода.
Когда мы приблизились к «Мэри Дир», ветер почти стих и паруса лениво похлопывали. Нас покачивало на легкой зыби, а салинги почти царапали борт.
Я схватил фонарь, побежал к мачте, вскарабкался на перекладину с правого борта и стоял там, держа равновесие, упершись ногами в фальшборт и цепляясь руками за ванты.
Передние фалы шлюпбалки пронеслись мимо меня, а между мной и бортом оставалась еще пропасть в несколько ярдов.
Хэл подвел яхту ближе. Свесившись, я наблюдал, как ко мне подплывают задние фалы шлюпбалки. Раздался какой–то неприятный скрежет, когда один из салингов шваркнул по обшивке у меня над головой. Первый фал оказался на одном уровне со мной, но нас разделял еще добрый фут.
– Давай! – закричал Хэл.
Салинги снова задребезжали. Через ванты я почувствовал толчок, схватился за канат и тяжело стукнулся о борт корабля, повиснув над морем, лизавшим мои колени.
– О'кей! – заорал я.