— Как хорошо! — сказал он. — Привет, Николя!
Николя отступил на шаг, прислонился к стене, застыл, сунув руки в карманы. Он смотрел на отца со спокойной ненавистью.
— Итак, — начал он, — ты решил столоваться здесь, пока ждешь бумаги? Вот только я — не Франсуаза! Раз она хочет, чтобы ты остался, занимай мою комнату! Я сматываюсь отсюда!
— Давай, — откликнулся Александр. — Проваливай!
Франсуаза не успела сказать ни слова, как Николя вихрем пронесся по комнате и вылетел прочь. Стук захлопнувшейся двери заставил ее вздрогнуть. Она подняла глаза на Александра, как будто ждала от него объяснений. Он распрямил плечи, упер руки в бока и промолвил:
— И что ты на все это скажешь, а? Ты, помешанная на родительском авторитете и сыновней привязанности? Ты отдаешь себе отчет в том, насколько я был прав, предостерегая тебя против поклонения великим семейным ценностям? Если у меня и были хоть малейшие угрызения совести из-за того, что я его бросаю, то теперь все кончено!
Франсуаза кинулась в кухню, закрыла за собой дверь и упала на стул, заливаясь слезами. Она боялась, что Александр придет следом, но он оставил ее в покое. Ему наверняка надоела суматоха вокруг такого обычного — по его мнению! — события, как возвращение домой. Франсуаза долго сидела, глядя на развешанные на стене «по ранжиру» кастрюли. На столе после завтрака остались хлебные крошки. «У меня почти ничего нет к ужину. А он, вероятно, голоден. Пойти купить еще ветчины…» Но внезапно она решила: «Не будет никакого ужина!»
Она встала, взяла висевшее в прихожей пальто и вышла. Ее окутал нежный сумрак вечера. Франсуаза надеялась найти Николя у Клебера Бодри. Она до ночи бродила по улицам, зашла в кафе, выпила фруктовый сок, погуляла еще немного: шум и движение на улицах не давали ей размышлять над своей горькой участью. Около половины девятого она толкнула дверь Школы драматического искусства.
Здесь репетировали Куртелина[25]. Девушка и парень пытались быть забавными, споря громкими голосами в свете рампы. Николя сидел по-турецки прямо на полу на уровне первого ряда. Он обернулся на шум открывающейся двери, встал и пошел к Франсуазе, перешагивая через других студийцев, которые отклонялись в разные стороны, давая ему пройти.
— Что случилось? — шепотом спросил он, подходя.
— Не знаю… Не хотела оставаться одна с Александром…
— Ну надо же!.. Я тебя совсем не понимаю… Пошли!
Он взял ее за руку и повел к двери.
— Ты можешь уйти? — спросила Франсуаза.
— Да-да, конечно…
— Эй, вы там, тише! — крикнул кто-то.
— Да ладно вам! — огрызнулся Николя.
Занятия в этот вечер вел не Клебер Бодри, а дежурный репетитор: дисциплина явно хромала.
Франсуаза и Николя зашли в бистро напротив, заказали по кофе. Лица под лампами дневного света казались голубоватыми. Из музыкального автомата неслась зажигательная мелодия.
— Почему ты сбежал? — спросила Франсуаза. — Это же просто идиотизм!
— Вовсе нет! Я не вернусь домой, пока он там!
— Где ты будешь жить?
— Да не знаю… Может, у Алисии, может, где-нибудь еще…
— А если я попрошу тебя вернуться — в качестве личного одолжения?
— Это будет медвежья услуга. Если я вернусь — молчать не стану, просто не смогу. Выскажу ему в лицо все, что думаю. Поверь, это будет тот еще скандал!
— Тебе не в чем его упрекнуть!
— Нет есть! Он причиняет тебе боль!
— Он мне ничего плохого не делает. Ты вообразил себе невесть что…
— Брось! Посмотри на себя: краше в гроб кладут! Чем подлее он себя ведет, тем сильнее ты перед ним стелешься. Вместо того чтобы послать к черту и потребовать развода, играешь в брошенную жену и в благородство. Кретинизм! Ты такая умная, как ты можешь?.. И это будет продолжаться целых три недели, а может, и больше! Три недели в роли служанки! Возможно, ты даже подкинешь ему деньжат на сигареты!.. Я еще понимаю, если бы он попросил взаймы на авиабилет! Кстати, ты хочешь, чтобы он уехал, или нет?
— Конечно, хочу…
— Ты сама не веришь в то, что говоришь!
Она подняла голову и взглянула ему прямо в глаза:
— Верю, Николя! Тебе нужны доказательства? Пожалуйста! Раз ты не хочешь возвращаться домой, я тоже туда не вернусь!
Николя взорвался:
— Это уж слишком! Он будет жить у нас, в пятикомнатной квартире, а мы в это время поселимся неизвестно где?
— Так чего же ты хочешь от меня? — простонала Франсуаза.
Ее глаза наполнились слезами, силы были на исходе. Николя понял, что перегнул палку, и сказал очень мягко:
— Ничего, ничего! Я пошутил! У всех в жизни бывают трудные моменты!