— Теперь, надеюсь, ты наконец все поняла, — сказала Мадлен, возвращая Франсуазе письмо.
— Он верен себе!
— Что ты хочешь сказать?
— Он с самого начала предупреждал, что меня ждет, если я стану его женой. Так что обвинять я могу только себя!
— А эти намеки на отношения с Николя?
— Просто идиотство! Но как это больно! Как больно, Маду! — простонала Франсуаза.
Сидя на краю кровати, она закинула голову назад, глядя в потолок. Сколько раз в детстве она укрывалась в этой комнате, выплескивая печаль, гнев и слезы на коленях у Маду! Вот и сегодня, стоило ей переступить порог, и она словно почувствовала на коже дуновение свежего ветерка, прилетевшего издалека и принесшего ей облегчение. Как морской ветер обдувает лицо человека, прогуливающегося вдоль кромки прибоя, так и детские воспоминания окутали Франсуазу. Мадлен ходила по комнате с сигаретой в мундштуке и загорелым лицом, похожая на взволнованную воспитательницу. Она олицетворяла собой разумное начало, традиции, лекарство, стену, семью. Как и прежде, стоило прислониться к ней, и ты оживал.
— Для начала, дорогая, ты переедешь сюда, — сказала она.
— Ты думаешь? — тихонько прошептала Франсуаза, признаваясь себе, что надеялась услышать от Мадлен именно такой приказ.
— Конечно, я совершенно в этом уверена!
— Но как же Николя? Я не имею права бросить его. Без меня с ним Бог знает что может произойти. С его задатками, обидно будет, если он пропадет!.. Я должна быть рядом, должна следить, советовать ненавязчиво…
— Так что же? Ты хочешь продолжать жить вместе с ним на рю Сен-Дидье? — спросила Мадлен. — Абсурд!
— Да, ты права, это теперь невозможно…
— Нужно сдать квартиру с мебелью — ты можешь получить приличные деньги. Я этим займусь. А Николя мы подыщем поблизости хорошую комнату, чтобы он оставался под твоим бдительным надзором. Увидишь, тебе здесь будет очень хорошо, дорогая…
— Наедине с папой? О нет!.. Нет, я не смогу, Маду!
— Ты не останешься с ним одна, я решила задержаться в Париже.
Франсуаза ощутила детскую радость. Как странно! Будучи замужем, она чувствовала себя ровесницей Александра, но, стоило ему уехать, снова превратилась в ребенка.
— Раз ты остаешься, это другое дело, — сказала она Мадлен.
Измученная долгим сопротивлением, Франсуаза наслаждалась теперь чувством физического расслабления. Нервы ее были расстроены, мысли разбегались, она спрашивала себя, почему так долго отказывалась переложить на тетку бремя принятия решений. Ничего больше не просчитывать — только подчиняться… Она вздохнула:
— Ах, Маду, если бы ты только знала!
— Я знаю, знаю, — отвечала Мадлен, гладя племянницу по волосам.
Наступила тишина. Франсуаза убрала письмо в сумочку и сказала, отважившись:
— Я все обдумала, Маду. Думаю, ты права: я должна попросить развод.
XXI
Шарль Совло растворил в воде два порошка аспирина, выпил, поставил стакан на ночной столик.
— Что ты там пьешь? — спросила вернувшаяся в комнату Марианна.
— Ничего… — ответил он. — Аспирин.
— Опять!
— У меня ужасно болит голова! Не хочу вторую ночь подряд мучиться бессонницей, думая обо всей этой истории! Я раздавлен, уничтожен, Марианна!
— Я тоже очень расстроена, Шарль. Но мы не можем сказать «нет», сам понимаешь!
Она сбросила пеньюар и легла. Как легко она смиряется с любыми неприятностями и горестями, исходящими от детей! Она в первую голову мать, ее снисходительность объясняется материнским инстинктом. Он же не способен, подобно жене, вечно одобрять их. Шарль закурил, сделал две затяжки, потушил сигарету в пепельнице и пробурчал:
— Но ты же видела эту малышку!.. Она — пустое место… Меньше, чем пустое место!..
— Для тебя — возможно. Но Лоран ее любит. Она ждет от него ребенка! Не это ли главное?
— Не в том случае, когда речь идет о восемнадцатилетнем мальчике!
— Он очень зрелый человек для своего возраста… К тому же, я не так строга к Беатрис, как ты. У нее интересное лицо, милая улыбка, она так просто держится…
Ну все, теперь ее не остановишь! Неужели ей действительно понравилась Беатрис Мурен или она просто притворяется, желая убедить его. Сам он промучился все то время, в течение которого длилось первое свидание с будущей невесткой. Лоран с глупым победным видом, фальшивая застенчивость девушки, то, как она все время передергивала плечами, как подхихикивала потихоньку, напоминая портниху-поденщицу… И вот теперь они будут иметь это «чудо» в своем доме! Став отцом семейства, Лоран наверняка с удовольствием бросит учебу, считая, что получил право забыть об учебниках. Впрочем, тут-то жалеть как раз не о чем. Если Даниэль, как правило, был доволен тем, как выполнил работу, то Лоран не ждал ничего хорошего от проверки и не надеялся заработать проходной балл. Послушать его, так не стоит даже ждать вызова на экзамен — пора искать другое занятие. Конечно, они найдут Лорану грошовое место, и его зарплата вкупе с заработком его будущей жены позволят им премиленько существовать в этой жизни — при условии, конечно, что родители поселят их у себя. Две молодые семьи на содержании. Выдержит ли он такую нагрузку? А ему даже не позволено пожаловаться! Жесткое лицо Марианны заранее не одобряло поведения мужа. Она внимательно взглянула на него и сказала: