— Конечно, и я ошибалась, но, сказать по правде, Ромеш-бабу, мои ошибки не идут ни в какое сравнение с вашими.
И все же Ромеш не успокаивался. Смеясь, он опять начинал сначала.
Уже упоминалось, что Онноду-бабу никак нельзя было назвать ценителем музыки, однако, прислушиваясь порой к игре Ромеша, он вдруг многозначительно замечал:
— Недурно звучит. Пожалуй, со временем Ромеш может стать порядочным музыкантом.
— Ну да! Мастером по части извлечения диссонансов, — смеялась Хемнолини.
— Право же, он сделал значительные успехи с тех пор, как я слышал его в первый раз. На мой взгляд, если Ромеш постарается, его игра будет не так уж плоха. Тут, как и в пении, нужна лишь постоянная практика. Стоит только одолеть простейшие гаммы, — а там уж все пойдет как по маслу.
На подобные аксиомы возразить было нечего, и всем оставалось лишь умолкнуть в почтительном благоговении перед авторитетом Онноды-бабу.
Глава одиннадцатая
Почти каждую осень, во время праздника Пуджа[9] Оннода-бабу и Хемнолини, пользуясь дешевыми билетами, отправлялись в Джобболпур, где служил муж сестры Онноды-бабу. Стимулом для этих ежегодных поездок являлась неугасающая надежда Онноды-бабу улучшить свое пищеварение.
Был уже конец августа. До праздничных каникул оставалось совсем немного времени, и Оннода-бабу занялся приготовлениями к путешествию.
В ожидании близкой разлуки Ромеш стал теперь заниматься музыкой особенно усердно.
Как-то в разговоре с ним Хемнолини заметила:
— Мне кажется, Ромеш, вам было бы очень полезно на время переменить климат. Что ты скажешь на это, отец?
Подумав, Оннода-бабу решил про себя, что такое предложение не лишено смысла: Ромеш перенес тяжелую утрату, и поездка может рассеять его горестные воспоминания.
— Конечно, — сказал он, — перемена воздуха на несколько дней — прекрасная вещь. Знаешь, Ромеш, я заметил, что в любом месте, — будь это западные провинции или другая область, — перемена климата действует благотворно только в течение нескольких дней. Первое время появляется хороший аппетит, начинаешь много есть, а потом — опять все по-старому: тяжесть в желудке, изжога, и что ни съешь, все…
— Ромеш, вы когда-нибудь видели Нормодский водопад? — прервала отца Хемнолини.
— Нет, я ни разу не бывал в тех местах.
— Тогда вам стоит его посмотреть. Правда, отец?
— Действительно, почему бы Ромешу не прехать с нами. Таким образом он и Климах переменит и Мраморные скалы увидит.
При создавшемся положении вещей сочетание перемены воздуха с созерцанием Мраморных скал было для Ромеша делом несомненно исключительной важности, поэтому ему оставалось только согласиться.
Весь этот день Ромеш, казалось, витал в небесах. Он заперся у себя дома и, чтобы как-нибудь выразить охвативший его восторг, уселся за фисгармонию. Его обезумевшие пальцы, откинув прочь все законы гармонии, затеяли на этом несчастном инструменте настоящий танец джиннов.
Последние несколько дней перспектива скорой разлуки с Хемнолини погружала Ромеша в бездну уныния. Теперь же в порыве восторга он бросал на ветер все свои музыкальные познания, добытые ценой мучительных усилий.
Стук в дверь прервал его.
— Что вы делаете, Ромеш-бабу! Прошу вас, перестаньте, — послышался чей-то голос.
Пунцовый от стыда, Ромеш открыл дверь, и в комнату вошел Окхой.
— Что вы тут безобразничаете? Смотрите, как бы вам не попасть за это под одну из статей вашего же уголовного кодекса!
— Признаюсь, виновен, — рассмеялся Ромеш.
— Ромеш-бабу, если вы ничего не имеете против, мне бы хотелось кое о чем поговорить с вами, — сказал Окхой.
Обеспокоенный таким вступлением, Ромеш выжидающе посмотрел на него.
— Насколько вы могли заметить, судьба Хемнолини для меня далеко не безразлична, — начал Окхой.
Ромеш ничего не ответил, ожидая дальнейших объяснений.
— Я друг Онноды-бабу и полагаю, что вправе узнать, каковы ваши намерения относительно Хемнолини.
Ромешу не понравились ни слова, ни тон, каким они были сказаны, но он не умел отвечать резко и к тому же не искал ссоры. Поэтому он спокойно спросил:
— Разве у вас есть основания подозревать меня в дурных намерениях по отношению к Хемнолини?
— Видите ли, вы происходите из семьи, которая придерживается индуизма[10], и ваш отец был его последователем. Мне известно, что он увез вас в деревню с целью женить там, и сделал это из опасения, как бы вы не взяли в жены девушку из семьи, не исповедывающей вашей религии.
9
Пуджа — осенний праздник в честь богини Дурги. На этовремя (около десяти дней) закрываются учреждения и учебные заведения.
10
Индуизм — одно из наиболее распространенных в Индии религиозных верований. Ортодоксальный индуизм предусматривает строгое соблюдение обрядности и кастового деления.