Аналогичная история произошла и с немецким пароходом «Комета». В навигацию 1940 года этому пароходу было разрешено пройти в составе советского каравана судов Северным морским путем в Тихий океан. За проводку парохода немецкому правительству был предъявлен счет в 955 тысяч марок. Теперь же капитан этого парохода Роберт Эссен и его сведения явились для немецких оперативников ценной находкой.
В первых числах августа окончательный вариант плана операции был закончен. По этому плану прорыв должен был осуществить «карманный» линкор «Адмирал Шеер». Эсминцы прикрытия из-за слабых корпусов и опасности быть раздавленными льдами в операции не участвовали. Для обеспечения и ведения ледовой разведки придавались три подводные лодки. Вся операция получила кодовое название «Wunderland» — «Страна чудес».
Перед отправкой плана на утверждение в Берлин командир «Адмирала Шеера» Больхен был приглашен на линкор «Тирпиц» к адмиралу Шнивинду. После окончания совещания хозяин попросил Больхена задержаться.
— Хотите сыграть партию? — предложил адмирал, указывая на стоявший рядом с приемником шахматный столик с расставленными фигурами.
— С удовольствием.
Больхен играл хорошо. Когда-то еще в гимназии ему даже прочили карьеру шахматиста. Пока Шнивинд раздумывал над очередным ходом, он рассматривал толстые фолианты книг в кожаных переплетах с золотым тиснением. Они занимали несколько шкафов. На десятом ходу он выиграл пешку, а затем и фигуру.
— Мне пришлось вас на днях защищать, — как бы между делом бросил Шнивинд, пыхтя сигарой.
— Меня? — сразу насторожился Больхен. Вот почему адмирал предложил ему задержаться. — От кого?
— В Берлин на вас пришел донос. Правда анонимный. Будто вы либеральничаете с матросами, заигрываете с ними и этим ставите под удар требовательных офицеров.
— Какая глупость! — в сердцах сказал Больхен. — Я просто не хочу, чтобы на моем корабле росли страх и вражда к офицерам. Хватит того, что команда ненавидит старшего офицера.
— Сдаюсь, — сказал Шнивинд, кладя короля. — Обыграл старика и доволен, — шутливо проворчал он. Затем встал, положил свою руку на плечо Больхену. Лицо его приняло торжественное выражение. — Вильгельм! — сказал он. — У каждого человека есть дело, от которого зависит его дальнейшая судьба. Завтра о вас может узнать вся Германия. Удачный дерзкий налет, разгром восточного конвоя русских и вы на коне. Жизнь — это джунгли, мой мальчик. А в джунглях всегда есть хищники и травоядные. Будьте напористы и безжалостны. — Адмирал умолк, жестом пригласил Больхена к лежащей под стеклом на специальном столе большой карте. — Мы запланировали несколько отвлекающих ударов здесь, в восточной части Баренцева моря, в стороне от вашего маршрута. — Шнивинд показал места, нанесенные на стекле восковым карандашом. — Ваш рейд должен быть для русских полной неожиданностью. И учтите — фюрер знает о предполагаемой операции, придает ей большое военно-политическое значение и будет лично следить за нею. Желаю успеха!
Когда Больхен уже шел к выходу, Шнивинд остановил его:
— Если хотите передать письмо Юте и девочкам, то поторопитесь. Завтра на рассвете я улетаю с планом в Берлин.
— Задраить водонепроницаемые переборки, люки и горловины! По местам стоять, из гавани выходить! — раздался из динамиков резкий голос старшего офицера, слышимый во всех восьмистах помещениях корабля.
16 августа, когда жители Нарвика еще досматривали утренние сны, два портовых буксира медленно разворачивали линкор «Адмирал Шеер» к выходу из бухты. Немногочисленные провожающие на берегу приветливо махали руками. Вдоль бортов тихо струилась белая вода фиорда. Облака на хмуром небе обещали дождь. «Адмирал Шеер» прошел усиленное боновое заграждение, установленное после прорыва русских лодок в Лиинахамари и Тана-фиорд, и вскоре растворился за пеленой быстро проносившихся снежных зарядов. До Медвежьего острова его сопровождали четыре эсминца и эскадрилья самолетов прикрытия.
Стоя на мостике, командир «Адмирала Шеера» капитан I ранга Больхен размышлял о том, что главное в этой операции — скрытность и внезапность. Только неожиданный удар в месте, где русские меньше всего ждут этого удара и меньше всего готовы к нему, может принести желанный успех. Он вспомнил, что читал в воспоминаниях командующего немецкой эскадрой еще в первую мировую войну адмирала Шпее, как немецкая эскадра спустя четыре месяца после начала войны подошла к острову Пасхи. И там английский торговец продал им, своим врагам, большую партию скота. Немецкие моряки были потрясены предательством англичанина. Но оказалось, что на острове никто и не слыхал о начале войны. Маленький клочок земли жил в совершенном неведении о происходящих в мире событиях. А на отдаленном острове Рапа в Полинезии узнали о войне почти через два года после ее начала. Да и то случайно.