Он прошел к себе, отворил дверь в приемную. При его появлении адъютант Карпенко встал. Головко называл его в шутку Пархоменко. Худой, невысокий, безусый, он был совсем не похож на легендарного героя гражданской войны. В первые дни, едва став адъютантом командующего, Карпенко насмешил всех. Командующий попросил его срочно принести «Джена». Так сокращенно называли в штабе капитальный английский справочник корабельного состава мира. Через полчаса исполнительный адъютант принес командующему банку сливового джема…
— Товарищ командующий, через десять минут у вас встреча с делегацией Новосибирской области. Они уже здесь. В семнадцать ноль-ноль — вручение орденов подводникам в клубе бригады. В восемнадцать тридцать — заседание Военного совета, — напоминал сейчас Карпенко. — И звонил мичман Зотов. Просил передать, чтоб не забыли…
— Подожди, подожди. У него когда юбилей?
— Через неделю исполняется пятьдесят лет. Опасается, что забудете.
Командующий засмеялся.
— Предусмотрительный Михаил Иванович.
С мичманом Зотовым Головко связывала давняя дружба. Еще когда он курсантом второго курса военно-морского училища проходил практику на эсминце, штурманским приборам его обучал старшина Зотов. Курсант Головко часто бывал у него дома, подружился с его женой, маленькой дочерью. А потом они вместе служили на Балтике. Он, старший лейтенант Головко, командиром БЧ-1, а Зотов — боцманом корабля. Судьба снова соединила их на Севере.
— Передайте, что не забуду. Приду обязательно.
На столе зазвонил телефон. Докладывал оперативный дежурный:
— Подводная лодка противника уничтожила маяк и радиостанцию селения Ходовериха.
Головко подошел к большой, утыканной флажками крупномасштабной карте на стене. Это селение располагалось у входа в Печорскую губу — в районе, который ничем не должен был привлекать противника. И все же совершенно очевидно, что именно здесь, в восточной части Баренцева моря подводные лодки врага в последние дни открыто демонстрировали свою активность. Они явно старались привлечь к себе внимание.
НАД КОНВОЯМИ — СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ
Все гуще запах гари. Лязг и рев.
Как будто рядом рвется из оков
Дух преисподней, злобен и бессилен.
Больхен взглянул на часы — до обеда оставалось двадцать минут. Было самое время познакомить экипаж с целями похода. О них можно было рассказать и по трансляции, но он хотел обставить эту церемонию более торжественно. Пусть личный состав не только услышит, но и увидит своего командира. На корабле полно новичков, а он, занятый подготовкой к походу, много времени проводил в штабе и давно не встречался с экипажем. Поход пока проходит спокойно и обстановка позволяет собрать личный состав на палубе.
Из корабельных радиодинамиков раздался голос старшего офицера:
— Всем свободным от вахты наверх! Построиться подивизионно на юте.
Больхен спустился к себе в каюту переодеться. Командир корабля для экипажа — почти бог. Команда не должна видеть своего бога небрежно одетым. Хотя и в этом должна быть своя мера. Прикомандированный на время похода в качестве консультанта по Северу, участник перехода Северным морским путем на пароходе «Комета» обер-лейтенант Старзински одевается так, будто он не на боевом корабле, а в гостях у своей любовницы. Шикарная, сшитая в Берлине фуражка, брюки тончайшего английского шевиота, плотно облегающие его толстый зад, крахмальная манишка и лакированные туфли на высоком каблуке. Обер-лейтенант его раздражает. Рассказывают, будто чемодан, с которым он прибыл на корабль, набит французской туалетной бумагой, махровыми простынями и всевозможными кремами и духами, как у кокотки.
На столе салона лежал свежий номер двухнедельного морского журнала «Салют», пачки непрочитанных газет. Поверх всего перевернутая последней страницей официозная берлинская «Фелькишер Беобахтер». Совершенно машинально, задержавшись на минуту, Больхен взглянул на объявления столичных театров. «Скала варьете театр»: большая августовская программа варьете. «Плаца»: большое ревю «Радуга». Большой испанский оркестр Хуана Ласоса и программа театра сенсаций. Народный театр: «Эмилия Галотти». А в хорошо знакомых шикарных кинотеатрах «Уфа-Паласте», «Глории», «Курфюрстендам» — новая комедия «Палач, женщина и солдат». Успел на мгновенье подумать: как все это далеко от него сейчас — блистающий золотом театр государственной оперы с любимой «Богемой», веселый Берролино в Большом кабаре. Попадет ли он туда еще когда-нибудь или так и останется здесь, в этом неуютном холодном море на корм рыбам?