«Милый, отбыла с Джули на ланч, вернусь ок. 2:30. Би со мной».
Джули – это Джулиетт Чармли, ее школьная подруга, прибывшая на семинар стоматологов возле аэропорта Лос-Анджелеса, а Би – это Бланш, наш белый французский бульдожек. Значит, обедают где-то на площадке, куда разрешен вход с животными, – по всей видимости, кафе на Олд-Топанге, с видом на искристую говорливую речку. Когда мы с Робин наведывались туда последний раз, там учила плавать своих детенышей мамаша-койотиха, и тот из них, что помельче, оскалился на нас по-волчьи.
Бланш – создание миролюбивое, на первый взгляд, больше обезьянка, чем волк. Но все равно чувствуется, что собака: постепенно стала узурпировать наш сад у всех живых существ. Интересно было бы поглядеть, как она отреагирует на койотов, если те снова появятся.
Если я прав, ланч у Робин обещает быть насыщенным. Любопытно.
Я подчистил почту, проверил входящие и попробовал еще раз прозвониться к Карен Галлардо.
Десять длинных гудков, без намека на автоответчик. Я уже собирался вешать трубку, когда на том конце неожиданно прорезался молодой запыхавшийся голос:
– Резиденция Чейз!
– Мисс Галлардо?
– Кто звонит?
Я объяснил.
– А, да. Меня предупредили, что вы позвоните.
– Предупредили?
– Извините. В смысле, я ждала вашего звонка. Сэр.
– Обещаю вам, что не кусаюсь, – успокоил я.
– Что?.. Ах да, конечно. Извините. То есть, вы хотите встретиться с Ови? Он до половины четвертого в подготовишке, я за ним туда скоро поеду. Но пока мы доедем домой, он уже может порядком утомиться.
– Как насчет завтра, часа в четыре?
– Прекрасно. Только если до вас далеко ехать, он может устать еще сильнее. Вы где находитесь?
– Давайте лучше в половине пятого, чтобы у Овидия была возможность отдышаться. И к вам приеду я.
– Вы будете осматривать его прямо здесь? – спросила она.
– Так, кажется, удобней всего.
– М-м-м… ну ладно, хорошо. А что мне сказать Ови?
– Сегодня не говорите ничего. А завтра, когда привезете его домой… Он у вас обычно полдничает?
– Здоровое питание, – поспешила сказать Карен Галлардо. – Органический протеиновый батончик и виноград, если он хочет. Или несколько долек апельсина.
– Сначала покормите его, затем усадите, дайте успокоиться и тогда скажите, что с ним заедет поговорить дядя доктор – без уколов и прививок, друг его мамы. Ну а дальше я сам.
– А если он забеспокоится?
– Он легковозбудимый?
– Да вообще-то, нет…
– Если спокойны вы, то и он будет в порядке.
– Ну хорошо…
– Как он ведет себя без мамы?
– Да ничего, – ответила Карен Галлардо, – хорошо ведет. Сегодня, правда, сказал, что немного о ней беспокоится, но не плакал, не капризничал, а я ему сказала, что ей скоро полегчает. Или что-то не так? Я не должна была это говорить? Понимаете, это не совсем мое. Я изучала кино, а не психологию.
– Вы всё говорили правильно, Карен.
– Надеюсь… мне, когда вы будете его смотреть, нужно находиться здесь?
– В доме – да, в комнате – нет.
– Вы какую комнату хотите использовать?
– Давайте мы уточним это по моем приезде.
– То есть мне ничего заранее не готовить?
– Ничего, Карен. Просто будьте там с Овидием.
– Вам указать, как доехать?
У меня было уже помечено: Голливудские Холмы, сверху Сансет, к востоку от Лорел-Кэньон.
– У меня все есть, Карен. Увидимся завтра в половине пятого.
– Мальчик очень славный… Вы хотя бы примерно не знаете, когда вернется домой Зельда? Ови как раз об этом спрашивал.
– Пока точно не знаю. И постараюсь ему как следует все разъяснить.
– Ну хорошо… А вам комната понадобится с диваном или без? Или там с кушеткой?
– Ничего не надо, Карен.
– Еще раз, как вас зовут, сэр?
Я сидел у себя в кабинете и раздумывал над подходами, которые мне применить к Овидию Чейзу, когда послышался звук открываемой входной двери и голос, который я так люблю, приветливо пропел:
– А вот и мы-ы!
Я вышел в гостиную, где моя милая стройняшка Робин, в облегающих черных джинсах и того же цвета майке, помахала мне, подошла и нежно чмокнула. Бланш тоже подсеменила, положила мне передние лапы на лодыжку и так стояла, глядя при этом на входную дверь и часто дыша. А возле двери молчаливым столбом застыла Джули Чармли – высокая, рыжая и веснушчатая.
При каждой нашей встрече она напускала на себя скрытно-застенчивый вид; сейчас же он был конкретно неприветливым. И отстраненным. Ей явно не хотелось здесь находиться.