— Ну, наконец-то, Мэнди! — вздохнула Вики, услышав, что подруга взяла трубку. — Я едва не умерла от скуки во время этого обеда, и теперь мне хотелось бы, чтобы ты поговорила со мной по-человечески!
На другом конце провода послышался смех Мэнди, и Виктория представила себе подругу стоявшей у кухонного стола в ее миленьком домике в чисто британском стиле. Мэнди всегда была весела и забавна. Она желала от жизни всего лишь крепкого здоровья и путеводной звезды над головой, которая помогла бы ей быть счастливой. В это она верила намного сильнее, чем Вики, и с удовольствием благодарила Господа, когда какая-нибудь проблема находила удовлетворительное решение. Маленький золотой крестик на шее подтверждал ее принадлежность к общности людей, которых она, Виктория, сторонилась, как чумы. Но опять-таки, эти различия во взглядах и в вероисповедании не смогли развести в разные стороны этих задушевных подруг.
— Вот как! А ведь я эту песню уже слышала… — воскликнула Мэнди.
Виктория улыбнулась. Ей уже стало лучше. Мэнди надо было бы стать целительницей или еще кем-нибудь в этом роде.
— Не подкалывай, красавица моя, ты не знаешь, как трудно поддерживать разговор ни о чем!
— Знаешь, у меня есть рецепт для того, чтобы ты не так сильно скучала, — ответила Мэнди. — А ты не подумала съесть что-нибудь? Взять вилку, подцепить кусочек приготовленной на пару рыбы, что лежит перед тобой в тарелке, положить его в рот, пожевать и проглотить? Гарантирую, что, когда ты ешь, можешь полностью сконцентрироваться на ощущениях, вкусе и забыть о зануде, что сидит напротив. Ну, что ты на это скажешь?
— Ты прекрасно знаешь, что этого сделать я не могу! Стоит только увеличить вес на один лишь грамм, как это обнаруживается, анализируется прессой. Лишние килограммы скрыть невозможно: меня снимают так часто, что я даже не понимаю, что уже наступила ночь! И потом, ты не знаешь, что я сделала сегодня утром: я съела завтрак людоеда, чего со мной не случалось вот уже много месяцев, а возможно, и лет! Я произвела налет на все запрещенные мне продукты, чем едва не вызвала сердечный приступ у моей домоправительницы. И теперь у меня такое чувство, что я проглотила футбольный мяч. Что ж, это определенно доставит удовольствие Жюстену, но я бы предпочла, чтобы у меня в желудке не было холодильника со всем его содержимым!
— В чем причина этой оргии, Вики? Нелады с мужем?
Тон Мэнди изменился, в ее голосе зазвучало легкое беспокойство.
— Я вчера вечером подслушала один разговор, — слабым голосом ответила Виктория. — Игроки во всех подробностях обсуждали, как Жюстен изменил мне с моей секретаршей. Миленький получился вечер…
— С какой секретаршей? С Эммой?
— Да, и это мне особенно неприятно! Поверить не могу: мы круглые сутки находимся под объективами фотоаппаратов, а он находит возможность развлекаться с девками… Это меня убивает! Я прекрасно знаю, что она у него не первая, я не дура, но меня всякий раз больше всего удивляет то, что он делает это так, что его товарищи это видят и знают, что он не думает о том, что эта история может появиться в таблоидах. Знаешь что, Мэнди? Это сильнее его: всякий раз, как он покидает стадион, его член выскакивает из трусов! Я ведь не могу присутствовать на всех матчах для того, чтобы помешать этому человеку бросаться на все, что шевелится, правда?
— Правда, — ответила Мэнди, несколько ошеломленная этим внезапным откровением. — Но ты никогда не говорила мне о том, что подозреваешь Жюстена в неверности, да?
— Да. Я не хотела тебе об этом говорить, потому что отказывалась в это верить. Если бы я об этом заговорила, это означало бы, что я верю слухам. А я к этому не была готова. Но вчера вечером я услышала об этом, и могу тебя уверить, что это не было шуткой: я незаметно вошла в комнату.
— И ты уверена, что были и другие измены, что это — не единственная случайность, которую он мог бы тебе объяснить? — спросила Мэнди.
— Я вынуждена признать реальность: я слишком долго на все закрывала глаза. Для жен других футболистов это никакое не табу, они даже обсуждают похождения своих мужей между собой во время этих миланских послеобеденных встреч. Они поглощают печенье и литрами пьют содовую, обсуждая альковные похождения своих мужей!