И чего она так с ними любезничает? Они что, друзья владельца столовой? Или просто кто-то из парней ей нравится? Я внимательнее присмотрелась к двум высоким молодым жеребцам, все еще ожидавшим своего кофе. На меня они уже не пялились, отвернувшись спиной, поэтому разглядывать их я могла без опасений.
Они были похожи. Оба примерно одного возраста — от двадцати пяти до тридцати пяти. Высокие, статные, накаченные, опасные… От последней мысли, пришедшей в голову, я поперхнулась борщом. Не знаю, почему я сочла их опасными… С виду парни как парни. Но было в их манере стоять, общаться что-то неуловимо властное, что-то от хищников.
Один из парней развернулся боком, дав мне возможность оценить ястребиный профиль, четкую форму подбородка и носа. А также удивительно длинные черные ресницы и небрежную иссиня-черную шевелюру, закрывающую половину лба наискосок. Хорош вороной! Ничего не скажешь.
Тут повернулся и второй, улыбнувшись на прощанье поварихе настолько пленительной улыбкой, что ложка замерла на полпути к моему рту. Он тоже бы темноволосым, но имел скорее каштановую шевелюру. И еще он был гораздо обаятельнее, чем друг. С такой улыбкой этот красавчик мог бы играть первые роли в каком-нибудь Голливуде, не меньше.
Я торопливо отвернулась к окну, потому что парни, забрав кофе, усаживались за столик. К счастью, они выбрали столик не соседний с моим. Иначе, боюсь, мой обед бы так и остался недоеденным. Поедать борщ и разваренное мясо с хлюпающими макаронами под пристальными взглядами красавчиков я не смогла бы точно.
Усевшись, парни принялись о чем-то негромко разговаривать. И кажется, совсем забыли про меня. Я спокойно закончила свой обед, поблагодарила не обратившую на меня никакого внимания повариху и вышла из теплой столовой. На улице началась метель. Пурга кружилась над городком, и моя машина за полчаса успела покрыться пятисантиметровым слоем молодого снега.
Я заспешила к машине. Сейчас нырну в ее теплые недра и помчусь в Забубенье с ветерком. Глядишь, успею добраться, пока погода совсем не испортилась. Я настолько быстро зашагала, что совсем забыла о ледяной корке, покрывавшей тропинку от дороги до крыльца. И едва вспомнив, поняла, что падаю. Со всего размаха мчусь носом в снежную кашу, рискуя сломать себе конечности.
— Мама! — заорала я испуганно и вдруг поняла, что так никуда и не упала.
Кто-то придерживал меня за капюшон куртки. Кто-то весьма высокий и сильный. С трудом обернувшись, я заметила краем глаза знакомую кожаную дубленку. Это один из тех парней, что были в столовой. Как котенка, он держал меня за шкирку.
— Опусти меня! Сейчас же! — кричала я, норовя пнуть сапогом парня по голени.
— Я же спас тебя, дуреха, — почти ласково произнес он и отпустил капюшон. — Ну как, стоишь? Не падаешь? Тогда я пошел. Не благодари.
И резко повернувшись, он зашагал к поджидавшему его возле машины другу.
— Эй, постой, — торопливо проговорила я, пока парень не успел сесть в авто.
Он остановился, повернулся и уставился на меня. Устремив взгляд на его лицо, я почувствовала, как сердце пропустило несколько ударов. И поняла, что клятва безбрачия, данная мной в далекой юности, тает в воздухе вместе с уже давно похороненным клятвами не есть на ночь и вести размеренную, разумную жизнь.
Меня спас первый из парней — вороной, с хищным, ястребиным профилем. В нем не было ни капли обаяния друга, но зато было нечто другое, гораздо может быть важное. А именно, сила, надежность и какая-то незыблемость что ли. Сейчас он стоял ко мне лицом, давая возможность запечатлеть себя во всех выдающихся подробностях. Хищные, волевые черты, высокие скулы, подбородок выдвинут вперед, что несомненно говорит о упрямстве. Нос прямой, губы на удивление чувственные, а глаза… В них я утонула. Цвет его глаз был светло-зеленым. А черные длиннющие ресницы придавали им вид драгоценных камней…
— Кирюха, ты чего застрял? — окликнул его друг, судя по всему уже успевший замерзнуть. — Садись давай, ехать надо.
Итак, значит, его зовут Кирилл. Парень, не мигая, смотрел на меня. Я уже понимала, что он должно быть, настоящий любимчик дам всех возрастов. Не зря повариха так крутила бедрами, заваривая кофеек. И безусловно, никаких шансов на то, чтобы стать его подругой у меня не было. Ну возможно, только на одну ночь. Но этого мне было не нужно.
Эти мысли вихрем пронеслись в голове, заставив меня наконец выйти из гипнотического оцепенения, в которое ввергла меня внешность Кирилла.
— Сейчас иду, Макс, — небрежно бросил он.
Затем махнул мне рукой в знак того, что благодарность принята, повернулся и зашагал к своей машине — большому внедорожнику.