С грохотом столкнулись чугунные буфера, состав качнуло, где-то что-то там заскрипело, где-то что-то заскрежетало - ну! Наконец-то! Состав тронулся. И вот оно - фирменное - чух-чух, чух-чух! И полетели за квадратом купейного окошка столбы, деревья, поля, деревенские дома, городские... Чух-чух, чух-чух... Солнце с раннего утра слепило не по-детски. Летело и оно. И начинало свой полёт красное лето. Пусть летит на радость нам, людям. С наступившим вас летом, граждане!
КРУТОЕ СЕЛФИ 1
В городе Z на одной из электроподстанций ещё утром произошла авария, и что-то её никак не могли устранить - электричество в городских кварталах то появлялось, то пропадало снова. Понятно, что это раздражало горожан. Особенно эта раздражительность начала проявляться вечером. Ведь осенние вечера (впрочем, как и весенние, зимние и даже летние) в городе без электричества!.. когда нет тихого свечения торшера, бормотающего телевизора, кабельного интернета, в конце концов, когда просто темно в квартире, это, скажу я вам, вещь малоприятная. - Да когда этот бардак закончится?! - Анатолий Сергеевич, сорвав с носа очки, зашуршал газетой, да так, что казалось, он рвёт её в клочья. - Маша! Где там наши свечи?! Зажги, а! Густую темноту разбавили вспышки зажигалки и свечей - одна, вторая, третья. - Пойду, поставлю чайник. Слава Богу, хоть газ подаётся бесперебойно, - сказала Мария Николаевна, покончив со свечками. Она сложила на журнальный столик волосатый клубок шерстяных ниток и недовязанный носок, пронзённый двумя спицами. - Маша, ты на кухню? Но ты же заберёшь с собой свечи! - проворчал Анатолий Сергеевич Буров. Вытянутый, в майке и тренингах он лежал на диване, на его груди кошкой притихла скомканная газета. В свете свечей он выглядел так, будто бы умер. - И что? Полежишь несколько минут в темноте, ничего с тобой не случится. - Мария Николаевна, поднявшись с кресла, взялась за блюдце со свечками. - Стоп! Я с тобой. - Буров «ожил», он вскочил с дивана и засеменил вслед за женой. Он не выпускал из рук скомканную газету, а вот про очки забыл. Они перешли на кухню. Бурова занялась чайником, Анатолий Сергеевич притулился к торцу прямоугольного стола. - Плохо, что мы отвыкли запасаться свечками, - посетовал Буров. - А может, это как раз, хорошо? - философски заметила супруга. - Чёрт! Ничего не вижу. - Буров разворачивал-разглаживал газету и пытался что-то в ней прочесть. - Толик, побереги глаза, совсем ослепнешь,- предостерегла мужа Мария Николаевна. - Дай мне твои очки, - в ответ то ли попросил, то ли приказал супруг. - Не дам. - Мария Николаевна с вызовом поправила на своём худеньком личике большущие старомодные очки. - Я сказала: зрение своё побереги! - И она вырвала из рук мужа газету. В общем-то, Мария Николаевна была покорной, или вернее сказать - покладистой женой, но она всегда старалась оберегать мужа от любых напастей, как могла, все двадцать лет, что с ним прожила. И Буров это знал, поэтому стойко перенёс потерю газеты. Только нос, уставший от очков, потёр. И привычно проворчал: - Пирог готов? - Потерпи ещё минут десять. Твой любимый пирог с капустой доходит. Дали свет. - Нет, это какое-то издевательство! - прорычал Анатолий Сергеевич и, забрав у жены газету, сиганул обратно в комнату, к очкам и дивану. - Маша, позовешь?! - Позову, Толик, позову! - отозвалась Мария Николаевна и вынула из кармашка халата мобильный телефон. Она задула свечи и набрала сыну. - Лёхе звонишь?! - раздался из комнаты недовольный голос мужа. - Ему! Хочешь с ним поговорить?! - Нет, не хочу! 2