Буровы приготовились ко сну: оба, в пижамах, лежали на двуспальной кровати с книжками в руках. А электричество пока (тьфу-тьфу-тьфу) не исчезало. И славно горели ночники по бокам большой кровати, и хорошо читалось Анатолию Сергеевичу, а вот Марии Николаевне читалось плохо - мешали тревожные мысли. - Толик, мне сегодня не уснуть, - отложила на тумбочку книгу Бурова. - Маша, хватит заводить себя и меня. - Буров сохранял олимпийское спокойствие. - С нашим мальчиком что-то сегодня случится. Трагедия может произойти, Толик! Я звоню ему. - Бурова набрала на мобильном телефоне звонок сыну. - Он не отвечает, Толик! - Спит, вот и не отвечает, - отмахнулся Буров. - Двадцатилетний парень спит в двадцать один ноль-ноль?! Ты в своём уме, Толик?! Анатолий Сергеевич с недовольством забрал мобильник у жены. После продолжительных длинных гудков, сын, наконец, оказался на связи. - Да, папа. - Лёха, ты почему не берёшь «трубку»! - заорал Буров. - Мать беспокоится! - А не о чем беспокоится, папа. - У тебя электричество есть? - Есть. - Пусть холодильник продолжает размораживать, - подсказала супругу Бурова. - Я завтра приду, помою. - Мать говорит, чтобы ты холодильник не включал. - Хорошо. - Ладно, до встречи. И, ты это, веди себя хорошо. А то мать тут переживает за тебя, причём на ровном месте. Ведь на ровном? - У меня всё отлично, отец. Так и передай маме - Я передам. А ты вот что, спать ложись. Понял? Буров положил телефон и книгу на тумбочку. - Ну вот, Машенька, с Лёхой всё в порядке. Давай-ка спать, завтра рано на работу вставать. Анатолий Сергеевич погасил бра со своей стороны, он думал, что его жена проделает то же самое, но Мария Николаевна вскочила с ложа и твёрдо приказала: - Заводи свой «жигуль», Анатолий! Едем к сыну. 6
- Алексей, выходи! - Выходи, подлый трус! Услышав крики с улицы, Алексей вновь вышел на балкон. Внизу, хорошо различимые, стояли молодые люди и махали светлячками-телефонами. Виктор, Димка, Ирина, Татьяна - все были в сборе. - Здравствуйте, люди! - лихо прокричал Алексей. - Здоровей видали! - Хватит болтать! - Давай - зажигай, Лёха! - Лёша, покажи класс! Последний возгласом был возглас Ирины. - Ага, сейчас, покажу. Я вам всем... покажу... класс, - пробормотал Алексей. Перила были без деревяшек - обычный железный ржавый уголок. Алексей погладил его - скользкий. Это от нудного дождика. И снова юноша посмотрел на небо. Зачем? А в небе произошло чудо: сквозь тучевую хмарь проглядывались редкие звёздочки. Чудны дела твои, Господи. Алексей ладонью левой руки обхватил телефон, и... перелез через перила балкона. Внизу стало тихо. Алексей освободил ноги от опоры. - Не надо, Лёшка! - взвизгнула Ирина. Тут к дому, где всё это происходило, резко подъехал «жигулёнок», из него выскочили Буровы - Анатолий Сергеевич и Мария Николаевна. Женщина что-то закричала на ребят, потом что-то кричала сыну. Буров тем временем забежал в подъезд. Алексей весел на одной, правой руке, в левой у него был телефон. Парень направлял на себя мобильник. Секунда, другая, минута... Юноша почувствовал, что слабеет. Вниз, с четвёртого этажа, полетел, кувыркаясь, телефон. Алексей левой рукой попытался дотянуться до ржавого уголка, но у него это не получалось. Пальцы его правой руки разжимались, в ногах возникла болтанка. Скользко... Крик матери давил на ушные перепонки... Сильные руки схватили Алексея за его правую руку и рубаху, сильные руки втащили парня на балкон и поставили на ноги. - Отец. Папа... - Тихо, тихо, сынок. - Анатолий Сергеевич обнял сына. - Всё хорошо. Эх, балбес ты мой, балбес. Испугался? - Ага. Но не за себя, за маму... - Толя, ты где? Алексей! - в квартире зашумела запоздавшая Мария Николаевна. - Алёшенька! - Мама, я здесь, на балконе! - ещё не оправившимся голосом отозвался сын. Буровы - старший и младший поторопились уйти с балкона. Мария Николаевна с рёвом и кулаками бросилась на Алексея. - Что же ты делаешь с нами, со мной! А если бы ты разбился насмерть?! - Это обычное селфи, мама. Ничего страшного,- оправдывался сын, пытаясь обнять мать. Наконец это ему удалось, и он усадил Марию Николаевну на диван. - Собирай вещи, Алексей, будешь жить с нами! - выпалила Бурова, держась за сердце. - Мам, ну всё же обошлось. - Отец! А ты что молчишь?! - не унималась Мария Николаевна. - Всё же обошлось, Маш. Ты успокойся. А Лёху я выпорю! - Согласен на любую экзекуцию... Наконец женщина перестала реветь. Справа и слева от Марии Николаевны присели мужики Буровы. - Не, мама, я как жил, так и буду жить отдельно, - тихо, но с явным упрямством сказал Алексей. - Толик! Не молчи! - снова закипала Бурова. - Может это и правильно, - почесал себе затылок Анатолий Сергеевич. - Слышь, Лёха, мы тут с матерью подумали... поступай на коммерческой основе... вытянем... - непонятно к чему промолвил Анатолий Сергеевич. Бурова с благодарностью посмотрела на мужа, затем с решимостью заставить принять правильное решение - на сына. - Спасибо, пап. Я поступлю в университет, но только на следующий год. И обязательно буду учиться... на бюджетной основе. А пока что, я как следует подготовлюсь. А ещё, я найду себе работу и помогу вам с ипотекой. - Эт-то речь не мальчика, но мужа,- воспрянул старший Буров. - Кстати, к нам на завод людей набирают. Пойдёшь ко мне на участок? Пока, правда, учеником слесаря, но потом сдашь на разряд. - А что? А и пойду. И ещё вот что... мама, отец... я обязательно стану студентом, и я никогда вам не буду обузой. - Какая ты нам обуза, сына,- уронила, но уже счастливую слезу Мария Николаевна.