Олег Пряничников не склонен щадить чувства читателей и дарить им розовые грезы. Это противоречит самой концепции книги, поражающей жестким реализмом с некоторым налетом мистики и фантазии в некоторых отдельных рассказах («И вот наступило полнолуние. Вдруг раздался хруст костей - руки Кузина превратились в ещё одну пару ног, а из его черепа рога. «Бе-е-е-!» - заблеял Кузин и ринулся в сторону горизонта»).
На страницах сборника автор размышляет о любви и ее превратностях: «Этот студент и эта студентка - Владлен и Валерия - чё учудили. Они, почитатели Вуду, влюблённые друг в друга, однажды, поссорившись из-за какого-то пустяка, прокляли друг друга. Они сварганили куколок и стали их мучить иголками и прочей ерундой, наивно веря в то, что они этим самым мучают непосредственно друг друга».
О семейной жизни, которая предстает перед публикой в форме удлиненного анекдота:
«Спустя ещё десять лет. - Ах, какая ночь, с улицы весной пахнет, тихо... Слышь, муженёк, может, в города поиграем? - Ты что, за день не устала? А я устал. Отстань! Ладно, Москва. - Архангельск. - Киев. -... Чуешь - сирень цветёт. Позавчера такая же чудная ночь была, а тебя не было. - Опять? Я тебе сто раз говорил - в командировке был. - Козёл. - Лахудра. - Алкоголик! - К... корова. - А... а... короче, кобелина! Поскрепухинск! - Знаю-знаю. Тё-ща моя, ла-ско-вая! Да не пинайся ты! - Сволочь, детей разбудил».
Кстати, эта анекдотичность присуща многим произведениям. Автор старается рассмешить своего читателя, иногда полностью формируя повествование в таком стиле, как, например, историю под названием «Каменный цветок Тришкина» («Богатый человек - Тришкин - на досуге прочитал сказку Бажова про каменный цветок, ну и зацепила она его. «Хочу, чтобы перед моим домом каменный цветок стоял!» - загорелся Тришкин. « А иногда разбавляя повествование шутками, чаще всего, на грани фола: «Любила ты, Светик-семицветик, побегать по полянкам там разным, по огородам всяким. Одна или с кем-то. Нет, конечно, и ходить, и бегать ты и теперь сможешь, но только под строгим приглядом мужа. Он у тебя козёл видный, да и ты козочка ничего - вот и пойдут у вас красивые козлята. М-да». Или:
«- А ты ничего, хотя и смерть, - вдруг сказал Секаторов. - А где коса? - А это что? - весёлая женщина перекинула из-за спины на красивую грудь, обозначенную обтягивающим белым платьем, толстую белую косу с белым, весёлым бантиком на конце. - Ты чё, меня ею? - Могу и ею. - Значит, добить меня решила судьба, - закручинился Секаторов. - Впрочем, я не удивлён. Они выпили по третьей».
Не обошел Олег Пряничников стороной концепцию крепкой мужской дружбы, которая частенько сопровождается ревностью, завистью, соперничеством. Одним словом, всем тем, что принято присваивать дружбе женской, вроде как в природе не существующей. Как выясняется, не все столь однозначно. Мужички и подраться могут, даже на дуэли, но лишь для того, чтобы потом:
«Аголицын тоже: ба-бах! - в воздух. Я, почуяв неладное, взглянул на второго секунданта. Тот лежал на снегу, на спине, раскинув руки, словно Христос. Как потом выяснилось, он умер прямо на месте, от разрыва сердца. - Господа, - просипел я, - дуэль завершена... Но дуэлянты меня не слышали, они, счастливые, обнимались».
Одной из тем, которую Олег Пряничников так или иначе касается во многих историях, является неудельность современной молодежи. Актуальные вопросы, которые любят обсуждать на кухнях и муссировать в СМИ, он ставит во главу угла или затрагивает вскользь, чтобы нарисовать портрет эпохи и так называемого «героя нашего времени»:
_Что сказать о сыне Буровых. Двадцатилетний Алексей Буров - дважды не состоявшийся студент, дважды пытался поступить на гуманитарные факультеты местного университета (бюджетная форма обучения), но всё - неудачно. Любимое занятие - социальные сети и... книги. Да-да. Что, удивились?! А вот, бывает в наше время ещё такое: одно из любимых занятий молодого человека - чтение книг».
И, как следствие, получается потеря преемственности поколений, усугубленный конфликт отцов и детей, безграмотность и непрофессионализм на всех уровнях. Разве не об этом толдычут буквально ото всюду, будто словами можно исправить или хоть чуточку подкорректировать ситуацию? Впрочем, испокон веков именно книги формировали общественное подсознательное, так что, почему бы и нет:
« - Контракт! - уже кричал прораб Пулькин, меряя шажками периметр вагончика. - А если с тобой действительно что-нибудь случится?! Годы-то берут своё! Палыч, - тут прораб сбавил тон. - Ну, разве тебе самому не хочется передать кому-нибудь свои знания, навыки, секреты? - Я сыну передал, - потупил взор Палыч. - Кто у нас сын? -... Менеджер».