Выбрать главу

Куском все той же веревки Лак-Жак обмотал дверцы шкафа и повернулся к Андреа:

— А теперь я попрошу вас отправиться в отведенную вам каюту. У меня еще впереди куча работы, большую часть из которой задали мне именно вы и ваши дамы.

Работы у контрабандиста действительно оказалось много. В течение последующего часа, или что-то около того, «Морально Устойчивый» кренился в разные стороны, разгонялся и тормозился, трясся крупной и мелкой дрожью, а то и вытворял все это одновременно, выматывая душу у пассажиров. Даже Голди с Ану-инэн сидели на своих диванах с позеленелыми лицами, а что касается Андреа, то лишь многократные напоминания самому себе о собственной изначальной крутости хоть как-то помогли ему продержаться до посадки.

* * *

Впрочем, сам процесс приземления тоже оказался достойным финалом такого полета — могучий удар по корпусу снизу, от которого под Ану-инэн в диване что-то громко хрустнуло, и после удара «Устойчивый» начал размашисто раскачиваться на амортизаторах, причем амплитуда этих раскачиваний не уменьшалась, а наоборот увеличивалась, до тех пор, пока эсминец не подпрыгнул вновь, а потом снова шмякнулся оземь, но этот раз почему-то пружинить ничего не стало.

Двигатели заглохли, наступила тишина, которую никто из сидящих в каюте не решился нарушить, и первый звук, который раздался после посадки, донесся снаружи: по обшивке простучала как будто монотонная барабанная дробь.

— Опять стрельба, — откомментировала Ану-инэн. Она собиралась еще что-то сказать, но в каюту вошел контрабандист.

— Итак, милостивые сударыни и сударь, я свое дело сделал. Экипаж корабля прощается с вами и желает приятного путешествия. Звездолет дальше не идет, просьба освободить каюту!

— Э, достопочтенный, — перебил его Андреа. — А не могли ли бы вы… так сказать в рамках традиций доброжелательности… как-нибудь обрисовать, куда мы собственно сейчас попадем?

Эсминец содрогнулся — судя по звуку, рядом ним разорвалась небольшая мина.

— После выхода из корабля вы окажетесь на шестой стоянке Планетарного Космопорта, сектор Б. Здесь к вам никто не будет приставать относительно документов, паспортов и справок, а так же можете не опасаться проверок на наличие Пассажиров, Наездников, Управляющих и тому подобных существ. Рекомендую для начала посетить бар… собственно говоря сектор Б — это и есть бар, вернее — бары. Ничего другого тут нету. Вы его сразу увидите, когда выйдете на поле, однако все равно советую взять такси… Ах да, простите, я забыл о вашем финансовом положении! Тогда вам все равно надо будет взять такси, но по приезде быть готовыми к неприятностям с таксистом.

— А без такси? — поинтересовался Андреа, уже примерно зная, каков будет ответ — по кораблю вновь прошлись из чего-то среднекалиберного. На лице Лак-Жака отразилось сомнение:

— Ну разве что короткими перебежками… У некоторых получается. А теперь прошу меня извинить, но время стоянки ограничено. Если вы когда-либо пожелаете вновь воспользоваться моими услугами, то сигнал — три красные ракеты в состоянии отключки. Однако, просьба учесть — услуги Лак-Жака никогда не были дешевыми. Еще раз желаю вам всего хорошего, буду рад вас видеть на борту моих кораблей как можно реже!

Проговорив последнюю фразу, Лак-Жак сделал шаг назад, и захлопнул дверь. Тут же где-близко зажужжал мотор, стенка с иллюминатором и стендом «Крепить боевую…» начала откидываться вперед, а пол наоборот, подниматься вверх — каюта как бы начала выворачиваться наизнанку. В расширяющуюся щель между стеной потолком забрезжил серенький свет снаружи, и Андреа понял, что еще несколько секунд, и они все окажутся на поле космопорта, сектор Б. Он вскочил на ноги, рывком поднял за руку Ану-инэн, а Голди уже сама свалилась со встающего на дыбы дивана. Обе девушки тоже поняли, что там, снаружи, гостей встречают скорее салютом, чем оркестром, и поэтому Ану-инэн выхватила свою пушку, а ее подруга попросту застыла в напряженной позе, готовая ко всему.

Летное поле космопорта уходило вправо и влево до горизонта, а прямо по линии взгляда возвышалось здание, больше всего похожее на кучу осколков разбитой вазы, подсвеченную изнутри. Стеклянные плоскости торчали в разные стороны совершенно бессистемно, но общая форма строения была близка к пирамиде — впрочем ее верхушку скрывали низкие облака, и вполне возможно, что там, за ними, архитектурный стиль здания резко менялся.

«Морально Устойчивый» стоял, опершись на свои четыре стабилизатора, закрывая обзор назад, но и растеряно стоящим на бетоне девушкам, и самому Андреа хватало и той части панорамы, которая осталась доступной.

Сначала Андреа восхитился многообразием форм и размеров кораблей, без видимого порядка расположившихся на поле. Устремленные вперед и вверх остроносые, припавшие к земле плоские и широкие, переливающиеся красками силовых полей энергетические… Но сильная рука Ану-инэн рванула его за шиворот, и Андреа шлепнулся вниз, а перед глазами вместо величественной панорамы космопорта оказался серый, потрескавшийся бетон, на котором мелкими камушками были выложена аккуратная надпись «Гамма Лиры. ДМБ-41480. Служи сынок, как я служил, а я на слу…» — середина фразы скрылась под узким бедром Голди, которая плюхнулась рядом, а оканчивалось поучение словами «…й ложил!»

Черный шар, ощетинившийся антеннами и широко расставивший манипуляторы с тихим жужжанием проплыл над ними и завернул за «Устойчивого». Через минуту он показался с другой стороны корпуса эсминца, но в этот момент блеснула вспышка, и лазерный луч с одного из стоящих в отдалении кораблей превратил черный шар в клубящий сноп пламени, рухнувший на бетон.

— Что-то мне это перестало нравиться! — заметила Голди.

— Мне это не нравилось с самого начала, — успокоила Ану-инэн, и добавила:

— Где такси-то? Что-то не хочется короткими перебежками! Похоже, тут любое движение воспринимается как приглашение поупражняться в стрельбе!

Андреа повертел головой. Ничего похожего на бронированное средство передвижения, способное заниматься здесь частным извозом, не наблюдалось — вернее обгорелая груда обломков, лежащая на поле в отдалении, могла когда-то им быть, но теперь ожидать от нее предложения транспортных услуг не стоило.

В стороне прошелестела серия трассирующих снарядов, которые унеслись куда-то вдаль. Через полминуты за горизонтом полыхнуло, и донесся отдаленный гул.

— Ну и долго нам так лежать? — ядовито начала Голди. — Я сейчас… — но тут же она осеклась: начатую было гневную тираду прервал отчетливый хруст, раздавшийся в нескольких метрах от лежащих. По серому бетону во все стороны брызнула паутинка трещинок, а в ее центре покрытие медленно вспучивалось, подпираемое чем-то изнутри. Хруст повторился — кусок бетона откололся, подпрыгнув вверх, и словно политый волшебным составом бобовый стебель над землей начал плавно подниматься тонкий белесый прутик. Когда его высота достигла примерно метра, его вершина изогнулась под прямым углом, и на торце прутика обнаружился маленький, мутный глаз. Лениво мигнув, глаз развернулся на своем стебельке, и принялся неторопливо осматривать окрестности.

Андреа внутренне сжался, да и девушкам тоже стало не по себе. А глаз продолжал поворачиваться, и наконец остановился, глядя точно на них. Постояв секунду в неподвижности, он чуть подался вперед, прищурившись. словно близорукий, и рука Андреа невольно поползла к бедру, хотя меча там уже давно не было.

— Э, э, ты… — полуугрожающе-полуиспуганно пробормотала Голди, но глаз на это не среагировал. Чуть-чуть покачавшись, он вдруг закрылся, и исчез обратно под землю, так резко, как будто кто-то там его там с размаху дернул за стебель.

— Ну и что дальше? — поинтересовалась Ану-инэн.

— Похоже, ничего хорошего… Ноги отсюда делать надо… — пробормотал Андреа: из глубин резервной памяти постепенно всплывал какой-то образ, и образ весьма неприятный…

Снова раздался хруст, но на этот раз он был в несколько раз громче предыдущего. Бетон под лежащими ощутимо дрогнул, и там, где только что торчал из земли тоненький стебелек с глазом, начала образовываться воронка, в которую проваливались все новые и новые куски покрытия, отрывающиеся от ее краев. На дне все сильнее и сильнее ворочалось что-то живое, и наконец, отпихав куда-то вниз комья грунта и каменное крошево, оттуда вверх поднялась огромная пупырчатая голова с круглым ртом, усеянным рядами уходящих вглубь слабо светящихся молочно-белых зубов и свисающим вниз широким, мускулистым языком. Рот окружали маленькие усики, но когда два из них зашевелились, и вытянулись в сторону людей, стало ясно, что это те самые стебельки с глазами.