Пора было выбирать место для ночлега. Напрягая глаза, Андреа разглядывал выветренные каменные склоны, но подходящей уютной пещерки не нашлось.
— Ну что ж, — снова вслух проговорил он. — Придется устраиваться под равнодушным светом незнакомых звезд… — и в соответствии с этим решением просто залез на ближайшую скалушку, нашел в ней выемку, хотя бы с одной стороны прикрытую торчащим вверх выступом, и расстелил в ней прорезиненный плащ, который выкопал со дна рюкзака, улегся, и накрылся свободной полой, подложив под голову оставшиеся вещи.
«Ну что ж, не так все и плохо!» — подумал он. — «Завтра с утра найду какую-нибудь расселину, пересижу зной, а дальше двину опять же ночью. Жалко, конечно, что не нашлось пещеры, но с другой стороны, это значит, что скорее всего я еще не попал под контроль. Или, интересно — а может этот мир, или эта система вообще не имеет своих Творцов, и контролировать тут все просто некому? Должны же быть такие миры… Но что-то уж больно просто мы в него попали, без больших усилий. Скорее всего здесь тоже все идет по тем же законам… И кстати, тогда здесь тоже можно встретить следы этой вездесущей Наталии с компанией».
Он поворочался — все же бугристый камень — не лучшее, что можно подложить под спину.
«И все-таки, что эта компания хочет? Если вспомнить все, что я про нее знаю: из системы в систему перемещаются вполне управляемо. При этом опять же из одного в другой таскают с собой исполнителей — дракины эти, железный дракон в самолете, рекрутов вон на космический корабль отвезли… И, что интересно, в каждой новой системе они используют то, чего в ней нет. Например эти дракины — явно не вписываются в общий образ инопланетянина! И от них на меня чем-то знакомым повеяло, в первый раз за всю время. А вот у нас, в Отрейском наоборот, техника была. Или в бронебардаке…»
Андреа не мог не усмехнуться, вспомнив, с каким чувством произнесла это слово Ану-инэн.
«В бронебардаке они летали на чем-то живом и тоже явно не местном. Интересно, а почему я у них ни разу не видел чего-то магического? Разве что кукла в трактире у Бубо… Но вот Прерыватель купился, когда я стал делать вид, что роботовская рука — это волшебное оружие, и даже выстрел Ану воспринял, как действие именно моих заклинаний. И поэтому бить начал в меня, на чем и погорел… Интересно, если они здесь, чем они тут будут пользоваться? Это зависит от того, что в ходу здесь, но что значит — здесь?»
Но дальше размышления не пошли — Андреа и сам не заметил, как вместо логических рассуждений в мозгу начали мелькать разнообразные картинки, и он заснул, так и не вычислив, что же может встретиться на его пути в следующий день.
Впрочем, до следующего дня Андреа на вершине скалы не долежал, проснувшись задолго до рассвета от стука собственных зубов. Плащ оказался совершенно бесполезным, и собачий холод ночи пробирал до костей. С трудом сгибая и разгибая застывшие и затекшие руки и ноги он поднялся, кое-как нацепил рюкзак, и сделал попытку тихо спуститься на дорогу — она привела к тому, что поскользнувшись, Андреа шлепнулся на пятую точку и лихо съехал к асфальту на ней, увлекая попутно за собою небольшой водопад камешков и песка. В ночной тишине их перестук прозвучал громко и отчетливо, и в ответ на него ночь тот час же наполнилась звуками.
— М-р-р-мяу? — поинтересовалась вдалеке кошка, которая, судя по мощности звука, была размерами с медведя.
— Чик-чирик! — торжествующе ответило с другой стороны.
— М-м-му… — безнадежно вздохнули где-то совсем рядом.
Андреа замер, но ненадолго, вовремя сообразив, что вот так неподвижно сидя на кучке им же самим обрушенных камней, многого не высидишь. Или скорее высидишь слишком много. В соответствии с этой мыслью он резво вскочил, и бросился к скале — той же, где ночевал, или другой, времени разбираться не было. Забравшись по выщерблинам до половины ее высоты, он обернулся, и застыл снова, но на этот раз совершенно сознательно.
Из темноты по дороге, к тому месту, куда он меньше минуты назад вывалился, веселыми скачками приближалась темная масса, размерами превосходящая лошадь. Сначала ее очертания в тени были смутными, потом темное нечто появилось в полосе лунного света…
Андреа охнул про себя: беззаботно прыгающее по дороге существо имело две лапы с широко расставленными когтистыми пальцами, толстобокое тело, прикрытое брякающими при каждом скачке пластинами, и задорно откляченный назад и чуть-чуть вверх прямой хвост, с помощью которого оно держало равновесие.
Попрыгунчик одним резким судорожным движением повернул голову, и в лунном луче блеснул могучий клюв. Потом так же резко нагнулся, ткнул им куда-то в землю, и так же резко разогнулся.
«Ничего себе воробышек…» — мелькнуло в голове Андреа. — «Теперь самое время появиться кошке!» — и кошка действительно появилась. На секунду звезды закрыло распластанное гибкое тело, удар лапы с выпущенными когтями опрокинул воробья набок… Однако размеры кошки оказались не в пропорции с добычей, короткошерстный полосатый зверь был примерно таких же размеров, что и воробей, и началась схватка не на жизнь, а на смерть. Кошка, упав на спину, пыталась разодрать воробья могучими задними лапами, а тот, подскакивая и отчаянно чирикая, наносил ей удар за ударом своим клювом, который был значительно больше и тяжелее, чем если бы это был увеличенный обычный воробей.
Завороженный битвой, Андреа пропустил появление нового действующего лица — животное, видом и размерами схожее с самой обычной коровой, неторопливо подошло к дерущимся, словно привлеченный дармовым зрелищем зевака, а затем грустно замычало. И кошка, и воробей не обратили на это внимания, увлеченные битвой, а корова опустила голову вниз, словно решив вдруг высмотреть самую вкусную из всех трех травинок, выросших на этом куске асфальта. Между ее рогами заплясала дрожащая синяя искра, она в долю секунды разгорелась до яркости вольтовой дуги, и свернувшись в пылающий синим огнем шар, она сорвалась вперед.
Удар шара пришелся прямо в грудь воробью. Запахло паленым, и исполинская птица рухнула, задрав к небу свои лапы. Корова подняла голову, и неторопливо сделала шаг к поверженной добыче. Кошка, отпрыгнувшая было в сторону, изогнула спину и зашипела, тоже приближаясь к останкам воробья. Все так же неторопливо корова боком приблизилась ко все более громко шипящему зверю, и вдруг нанесла кошке быстрый и точный удар копытом передней ноги в нос. Кошка взвыла, и решив, что тут дело не чисто, длинным прыжком покинула сцену. Корова повернулась к воробью, поддернула губы, и разинула рот… «А вернее пасть!» — решил вжавшийся в скалу Андреа, разглядев ряды острых зубов в ней, а корова, легко откусив от птицы хороший кусок мяса, принялась его жевать, и теперь она выглядела не так печально.
— Фида, фу, назад! Фу, кому я сказал! Обожрешься же, дура! — раздался из тени повелительный голос. Корова сглотнула пережеванное мясо, и сделала шаг от туши, ровно такой, чтобы с одной стороны обладатель повелительного голоса увидел, что его команда выполнена, а с другой — чтобы в случае чего можно было без труда дотянуться и отгрызть еще один, ежели хозяин по какой-то причине ослабит бдительность. Хозяин бдительности не ослабил.
— Но, но, нечего хитрить… Лежать!
Корова, тяжко вздохнув, улеглась, а через мгновение рядом появился ее хозяин. Он оказался высоким лысым мужиком в грубой меховой одежде, причем на лысине у него было расположено несколько хорошо заметных шишек. Пять из них образовывали правильный многоугольник, а шеста торчала над лбом ни к селу ни к городу. Рассудив, что пять украшений наверняка от природы, а вот шестое — благоприобретенное, Андреа про себя усмехнулся:
«Эк тебя! Пятак надо было приложить!»
— Да я прикладывал, без толку, — буднично отозвался лысый, но через секунду заорал:
— Эй, кто тут?! А ну выходи!
«Счас! Может еще и руки за головой держать?»
— Руками можешь хоть за … держаться. Только если ты собираешься продолжать сидеть тут до утра, то это без толку — он тебе больше не понадобится.