- С чего бы это они такие лысые? - спросил Игорь Васильевич Власов с некоторым даже сочувствием и показал глазами на компанию.
Власов оглядел их рассеянно, махнул рукой:
- Время нынче не в пример прошлому, рано седеть заставляет… У каждого свои проблемы… - и снова уткнулся в меню.
Подошла наконец официантка. Спросила:
- А вы только вдвоем или кого-то еще ждете?
- Только вдвоем, - ответил Корнилов.
Она раскрыла засаленный блокнот. Приготовилась записывать.
Власов повернулся к Корнилову. Спросил:
- Ваши пожелания, маэстро.
- Давайте, давайте… Я не привередлив. Не заказывайте только осьминогов.
- А что, мне, например, нравятся, - ответил Власов.
- У нас осьминогов нет, - строго сказала официантка.
Она принесла закуски, коньяк. Власов разлил, подвинул Корнилову тарелку с бело-розовой семгой, а Игорь Васильевич все приглядывался и приглядывался к шумным соседям, стараясь понять, что это за люди собрались за праздничным столом. Все они, несомненно, были преуспевающими - об этом говорила и одежда, и богатые туалеты женщин, и дорогие украшения, и, конечно, больше всего манера держать себя - свободная, самоуверенная, но без тени бравады, и, пожалуй, несмотря на шумные выкрики и болтовню, какая-то печать пресыщенности на лицах, даже скуки… Все были приблизительно одного возраста - от тридцати пяти до сорока. И один мальчишка лет пятнадцати.
По мере того как молоденький официант уносил со стола пустые бутылки и приносил новые, шум за соседним столом становился все громче и громче. Теперь уже слышны были обрывки пьяных разговоров.
«Блестящая вещь… Старик на высоте… Эта история с китаянками…» Смех. Понимающий, снисходительный, чуть завистливый. «Бросьте вы классиков… Обернитесь на Андрюшу!» Снова смех. «За Андрея, за Андрея! Тост за Андрея!» Судя по тому, как самодовольно заулыбался сидящий за председательским местом, он и был Андреем.
- Что, понравились вам эти шумные молодые люди? - Власов легонько постучал ножом по фужеру.
- Да нет… просто уж больно они гладенькие, - сказал Игорь Васильевич. - Черт с ними! Не будем отвлекаться…
- Игорь Васильевич, - начал Власов чуть торжественно. - Судьба свела меня с вами… Счастливый случай - кража моей машины…
- Ну вот, опять… Издеваетесь вы надо мной, что ли? - недовольно произнес Корнилов. - «Счастливый случай!» Да мне из-за таких случаев впору в отставку подавать!
- И почему вы такой мнительный? - воскликнул Власов. - Вы обижаетесь без всякого повода… Ну да ладно, кончаю. Игорь Васильевич, я очень рад, очень рад, что с вами познакомился. И надеюсь, мы будем друзьями. За дружбу?
- За дружбу! - улыбнулся Корнилов.
Они сидели в ресторане довольно долго. Корнилов рассказал Константину Николаевичу о том, как ездил на Валаам за матерью. Рассказал про встречу с безногим Алексеем.
- Этому парню надо помочь… Обязательно. Я все время чувствую свою вину.
- Ну вы-то при чем?
- Да знаете… Сейчас думаю, может, надо было тогда все решать по-иному. Тогда помочь.
- Да решали-то не вы, а суд? - запротестовал Власов.
- Верно. А вы что думаете, уголовный розыск не помогает людям?
Но и за разговорами Корнилов нет-нет да и поглядывал на шумную компанию. Бесцеремонность этих людей раздражала его.
Один из бородатых вдруг вскочил с бокалом в руке. Начало фразы потонуло в гуле голосов: «…поэтому, дорогой наш Андрей Андреевич, мы и пьем за тебя, Андрюшка, сволочь…» Бородатый обнял одной рукой Андрея, стал целовать, расплескивая водку.
«На мосту стоял прохожий…» - запел бородатый. А дальше последовала такая похабщина, что Корнилов только ахнул: «Ну сейчас заработает он оплеуху. Женщины дадут ему звону…» Но ничего не случилось. Заключительные слова куплета потонули в веселом хохоте. Смеялись все - и мужчины и женщины…
- Черт знает что такое! - взорвался Игорь Васильевич и, прежде чем Власов успел что-либо сообразить, встал из-за стола и подошел к разгулявшимся.
- Товарищи! - голос его прозвучал резко, словно хлопнул выстрел. Власов заметил, как напряглись у Корнилова желваки на щеках. Сидевшие за столом примолкли, с интересом уставившись на Игоря Васильевича, а тот, которого все называли Андреем, негромко, но так, что все услышали, даже сидевшие за соседними столиками, сказал:
- Верочка, этот дылда пришел выпить с тобой на брудершафт…
- Как вам не стыдно так вести себя! - Корнилов посмотрел на Андрея и покачал головой. - Если вы не стесняетесь женщин, которые пришли с вами, то постесняйтесь соседей… Ведь с вами ребенок!
Его слова о ребенке вызвали взрыв хохота.
Миловидная девушка, сидевшая рядом с Андреем, потянулась к Корнилову с рюмкой, расплескивая водку и весело крича:
- Так их, нахалов. Выпьемте с нами, товарищ проповедник!
Все загалдели, кто предлагал Корнилову присоединиться, кто спеть вместе. Только Андрей смотрел на него молча, с презрительной ухмылкой.
Власов встал и подошел к Корнилову.
- Бросьте, Игорь Васильевич, этим… - он хотел сказать «свиньям», но сдержался, - этим пьяным хамам словами ничего не докажешь…
- Но, но! - рванулся со стула парень с бородкой. - Я тебе сейчас за хамов так врежу… - Его соседка, наверное жена, дико взвизгнув, повисла у него на шее.
Корнилов отстранил Константина Николаевича, пытавшегося взять его под руку, и, подойдя к столу вплотную, сказал негромко:
- Если вы еще раз запоете свои хамские песенки, вам придется покинуть ресторан…
- А если сами не уберетесь, мы вышвырнем вас! - крикнул кто-то из-за соседнего столика. Там сидела компания флотских офицеров.
Корнилов и Власов вернулись за свой столик.
- А вы заводитесь быстро, - усмехнулся Власов. - С полоборота…
- Да нет, - отмахнулся Корнилов. - Я человек спокойный, но ведь что ж это такое? Разве можно терпеть?
Они помолчали немного. За большим столом притихли. Не слышалось ни частушек, ни громких выкриков.
- Вам много приходилось стрелять? - спросил Константин Николаевич. - В людей… При поимке бандитов, например?
- Один раз… Было дело такое.
- Всего один? - удивился Власов. - Вы ведь уже пятнадцать лет в уголовном розыске…
- Шестнадцать, - поправил Игорь Васильевич. - Ну так что ж, обязательно стрелять? Ведь даже уголовник поймет, что ему деться некуда, да если еще рассказать ему об этом толково. Доходчиво. - Он засмеялся. - А стрелял я действительно только раз. Брали мы в пятьдесят седьмом году «малину» в Рыбацком. Вижу, один целится в милиционера, а я стоял далеко, не дотянуться. Выстрелил ему в руку… А вам, журналистам, погони давай, стрельбу, отпечатки пальцев. Сами убедились, что я больше за столом схемки рисую, пока автомобиль ваш ищу.
На набережной стояла тишина. Шурша, проносились редкие машины. Корнилов с удовольствием вдохнул свежего воздуха.
- Не люблю я ходить по ресторанам. Особенно вечером. Духота, галдеж. Сядет рядом такая вот шайка-лейка - на неделю тебе настроение испортит.
Они прошлись по набережной до моста Строителей.
- Ну что ж, - сказал Корнилов, - пора спать. Завтра звоните. Может, что интересное будет.
Вернувшись в гостиницу, Власов не стал подниматься к себе в номер, а пошел позвонить жене. В левом крыле вестибюля имелись междугородные телефоны-автоматы. Один из автоматов не работал, по другому разговаривал какой-то мужчина. Власов сел в кресло, закурил. Здесь, в этой части гостиницы, было тихо и пустынно. Киоски, торгующие сувенирами и газетами, давно закрылись, не толпился народ у стойки бюро обслуживания. Лишь на низеньком диванчике сидели две молоденькие девушки в одинаковых клетчатых юбочках и белых блузках. «Наверное, из Штатов», - подумал Константин Николаевич, прислушиваясь к их разговору. Выговор у девушек был явно американский - более жесткий и отрывистый, чем у англичан, и Власов лишь разбирал отдельные фразы, хотя английский знал неплохо. Разговор у них шел о какой-то Катюше, очень милой и обаятельной. Похоже, что Катюша была их гидом и девушки были у нее в гостях…