– Я вижу, что мы гуляем.
Она убрала руки и немного отошла от Джека. Ей вдруг стало холодно, и она порадовалась, что надела поверх футболки свитер, но холод шел не снаружи, а изнутри. Она чувствовала, что Джек чего-то недоговаривает, но не была уверена, хочет ли знать, что именно. Мелани решила не спешить и радоваться хорошему дню, пока есть возможность. Рядом с Джеком любой день – хороший. Она спрятала кисти рук в рукава свитера.
– Тебе не холодно? – спросил Джек.
Мелани принужденно улыбнулась.
– Нет, у меня теплый свитер.
Они спустились по лестнице, вышли из патио в сад и пошли по дорожке, окаймленной с обеих сторон живой изгородью из самшита. Под их подошвами хрустел гравий, с клумб долетал аромат роз. Можно было бы считать их прогулку романтичной, если бы не мрачное настроение Джека. В конце концов Мелани не выдержала и спросила:
– Джек, между нами что-то произошло? Мы поссорились? Это как-то связано с ребенком?
– Нет.
Но по тому, как Джек замкнулся в себе, Мелани почувствовала, что он снова чего-то не договаривает.
– Я разозлилась на тебя за то, что тебя не было рядом, когда я потеряла ребенка?
Джек прищурился и ответил вопросом на вопрос:
– А ты злилась?
– Да, но на себя. За то, что не смогла сохранить ребенка.
– Ты ничего не могла поделать, он родился недоношенным. Он не мог выжить.
Мелани замотала головой.
– Не верю. Я знаю, чувствую, что он жив.
Они остановились. Джек посмотрел Мелани в глаза и огорошил ее вопросом:
– Сколько тебе лет?
Мелани разобрала злость. Как это грубо и высокомерно! Она говорит о ребенке, которого они потеряли, а он спрашивает, сколько ей лет!
– Это что, попытка пошутить?
– Нет.
– Тогда не понимаю. В твоем вопросе кроется какой-то подвох?
– Нет, Мелани. – Выражение лица Джека разительно изменилось, от недавней нежности не осталось и следа, теперь его лицо казалось высеченным из камня. – Ответь, сколько тебе лет.
– Идиотский вопрос. Мне восемнадцать.
Джек пробурчал что-то неразборчивое и быстро зашагал к дому. Чтобы его догнать, Мелани пришлось бежать, но все равно она догнала Джека только в патио.
– Да что стряслось, в конце концов? – спросила она, запыхавшись. – И не смей говорить со мной, как с несмышленым ребенком! Я вижу, что что-то не так!
Вместо ответа Джек только покачал головой.
– Я сделала что-то плохое?
– Нет. Оставь, Мелани, не копайся в этом.
– Не могу. Я же чувствую, что что-то не так!
– Да, не так. Ты попала в аварию и чуть не погибла.
– Но я же жива, я здесь и хочу быть с тобой.
– Нужно время…
– Для чего?
– Чтобы привыкнуть к… ко всему этому. – Казалось, каждое слово дается Джеку с трудом. – Я рад, что ты поправляешься. Но иногда я не знаю, что делать.
– Ничего не надо делать, мне с каждым днем все лучше.
Джек отрывисто кивнул, его светлая челка упала на лоб. Мелани подняла руку и убрала прядь волос с его лба. От ее прикосновения Джек поморщился. Мелани вдруг стало страшно, и у нее снова возникло ощущение, что она видит одновременно и прошлое, и будущее. Пытаясь заставить Джека проговориться, она сказала:
– Наверное, ты все еще волнуешься.
Но он промолчал.
– Джек, я знаю, что такое смерть. Я тебе не говорила, что это я нашла Грегори. Это я вызвала «скорую помощь» и поехала с ним в больницу, потому что мама отключилась, а папы уже…
Мелани говорила все тише и наконец замолчала совсем. Через два с половиной года после того, как сбежала Шейла, отец отправился в город поздно вечером на машине, и больше они не видели его живым. Он сорвался в реку, пробив ограждение моста. Позже детектив, расследовавший обстоятельства его смерти, сказал, что отец ехал с превышением скорости и слишком поздно заметил на узкой дороге встречную машину.
– Когда хоронили Грегори, я думала, что тоже умру. – Мелани удивилась тому, как твердо, несмотря на боль, звучит ее голос. – Но потом я встретила тебя, и все изменилось. Ты собрал кусочки моего разбитого сердца воедино, и оно снова стало целым. Ты дал мне надежду. – Она подняла голову и посмотрела на Джека. – Ты и сейчас – моя надежда.
Избегая встречаться с ней взглядом, Джек отвернулся, но Мелани не собиралась с этим мириться.
– В чем дело? Почему ты на меня не смотришь? Почему боишься ко мне лишний раз прикоснуться? Можно подумать, тебе противно.
– Что за ерунда, конечно, мне не противно… – грубовато пробурчал Джек.