– Ну ладно, спокойной ночи.
– Не уходи!
Он обернулся. Теперь Мелани сидела на кровати. Джек с трудом мог разглядеть очертания ее лица – луна почти скрылась за тучами.
– Мы правда женаты?
– Да.
– И давно?
– Года три.
– Почему ты мне раньше не сказал? – еле слышно прошептала она.
Джек пожал плечами.
– Побоялся тебя травмировать.
Мелани помолчала, пытаясь еще что-нибудь вспомнить, но безуспешно.
– А этот дом – наш?
– Да.
Она погладила атласное покрывало.
– Я не чувствую, что жила здесь, не могу представить. – Джек не видел выражения ее глаз, но чувствовал, что Мелани растеряна. – Я весь вечер пыталась что-нибудь вспомнить, но у меня не получается. Ничего не помню.
– У меня есть и другие фотографии, например, с нашей свадьбы, – сказал Джек, – если хочешь…
– Нет, только не сегодня… я чувствую себя какой-то опустошенной.
Сидя на широкой кровати, которая была когда-то их общей, Мелани казалась маленькой и очень ранимой. Джеку захотелось обнять ее, прижать к своей груди и сказать, что с ним она в безопасности. Он заметил, что ее нижняя губа задрожала. Джек бы все отдал за право поцеловать ее, он целовал бы ее до тех пор, пока ее губы не перестанут дрожать.
– Извини, если расстроил тебя, честное слово, я не хотел.
– Тогда иди сюда и обними меня.
Джек шумно втянул воздух. Ему хотелось того же, но он не доверял себе. Он желал Мелани и боялся, что если хотя бы прикоснется к ней, то уже не совладает с собой, страсть, первобытный голод могут взять верх над разумом. А Мелани сейчас это не нужно.
– Не могу, – хрипло сказал он.
– Почему?
– Потому что не уверен, что смогу держать себя в руках.
– А ты не держи.
Эта короткая реплика спровоцировала в Джеке такой всплеск желания, что он уже готов был наплевать на все правила и принципы и наброситься на Мелани. Придержи коня, говорил он себе, это не то, что ей сейчас нужно, отойди от нее. Куда там! Голос разума был бессилен против желания, а желание было таким острым, что Джек чувствовал физическую боль. Казалось, он умрет, если тотчас же не займется с Мелани любовью. Джек понял, что должен срочно что-то делать, иначе через несколько секунд они окажутся в постели.
– Ты ведь сказал, что мы женаты. И ты сам ко мне приехал.
Джек подавил стон.
– Да, но мы очень давно…
В темноте Джек почти не видел Мелани, но это не мешало ему ее чувствовать. Желание боролось в нем с совестью. Одно прикосновение, всего одно, какой от этого может быть вред… Но Мелани попросила развода, хотя она этого и не помнит… Мы больше не живем вместе… Однако сейчас она ждет меня, она меня хочет… Любить Мелани мучительно, а уйти от нее – невозможно.
– Останься, – прошептала она. – Не бойся, я не кусаюсь.
Джек расхохотался бы, не будь ему так больно.
– Еще как кусаешься.
Когда они занимались любовью, Мелани и кусалась, и царапалась. На коже Джека оставались шрамы, которые он носил с гордостью, но со временем они зажили и исчезли. Давно, очень давно они не предавались неистовой страсти.
– Мелани, ты не понимаешь, что говоришь, – хрипло пробормотал Джек. – Ты еще не оправилась от травмы, твои силы не восстановились.
Прийти сюда было безумием, нужно обходить спальню Мелани стороной, в панике думал Джек. Брюки стали ему ужасно тесны, да что там брюки, ему стало тесно в собственной коже, тело предало его. Джек услышал скрип пружин и шуршание шелка о шелк. Мелани встала с кровати и, подойдя к нему, остановилась на расстоянии вздоха.
– Какой же ты упрямый! – шутливо укорила она. – Я понимаю, ты стараешься поступать правильно, но мне чертовски надоело быть паинькой, это так скучно!
Джек хмыкнул.
– Вот уж кем ты никогда не была, так это паинькой.
– Слава Богу!
Мелани тихонько засмеялась низким грудным смехом, невероятно сексуальным. Джек почувствовал, что его подхватывает ураган, вихрь из тысяч неосуществленных желаний и тайных мечтаний, которые терзали его в последние несколько месяцев.
– Джек, прикоснись ко мне.
– Не могу.
– Можешь. Я снова хочу стать самой собой, и только ты можешь мне в этом помочь.
Джек понял, каково было Адаму, когда Ева искушала его яблоком.
– Нет, – застонал он. – Не могу, Мелани.
Он знал, что если займется с ней любовью сейчас, когда она не помнит существенную часть своей жизни, то позже она никогда его не простит. Та Мелани, которая с ним развелась, была полна презрения и негодования. Он должен поступить по совести, должен и собирается, но, черт побери, как же это было трудно!