«Ты знаешь, когда я приехал сюда, то не думал так вот, как сейчас. Я думал, что через военный коммунизм мы прямо к социализму придем, а того не соображал, что мы еще очень бедны и придется учиться делать все, не только воевать».
«Борель» — остросюжетное и остроконфликтное произведение. На страницах романа сшибаются и бушуют страсти, активно действуют два классово-враждебных лагеря, между которыми развертывается борьба не на жизнь, а на смерть. На стороне Медведева — старые кадровые рабочие — драгер и слесарь, старый подпольщик и бунтарь, коновод забастовщиков Качура, молотобоец Никита Лямкин, его жена Настя. К нему тянутся техник Яхонтов, Валентина. Этой группе противостоит анархиствующая свора тунгусников во главе со своим вожаком, «жохом-парнем» Евграфом Сунцовым. В разгульной ватаге Сунцова привольно живут разбойные молодцы типа Ганьки, парня с расплюснутым носом, с широкой арбузообразной физиономией. Опора его — матерые бродяги из беглых уголовников. Образ Сунцова — один из наиболее ярких в романе. Это несомненная удача автора.
Разоряя и терроризируя приискателей, нагло обирая эвенков, упивается своей властью Сунцов. А от него тянутся нити не только к какой-нибудь фельдшерице Лоскутовой, пустой и вздорной бабенке, ненавидящей Советскую власть, но и к более крупным хищникам — за границу.
Путь Сунцова — путь индивидуалиста и отщепенца, скатившегося к открытому бандитизму. Ослепленный ненавистью к новому, Сунцов не останавливается даже перед зверским покушением на родную сестру, вставшую по другую сторону баррикады.
Так, не скрывая трудностей и ошибок, не идеализируя своих героев, ведет нас художник от одной преодоленной преграды к другой, чтобы в конце романа показать преображенный, оживший прииск, изменившихся людей, пробужденных к жизни и творческому труду волею партии, энергией беззаветных энтузиастов. Первые тяжелые взмахи парового молота, долгие годы стоявшего без движения и теперь наполняющего своим гулом тайгу, пуск первой драги заставляют учащенней и радостней биться сердца не только героев, населяющих роман, но и читателей.
«Борель» подкупает широтой охвата событий, динамически развивающимся повествованием, живыми подробностями и приметами времени и, наконец, добротно разработанными, цельными характерами, будь то Медведев, Сунцов или же эпизодически мелькающие, но пластически выразительные фигуры старого Лямки, забубенного бандита Ганьки и др.
Острота классовой борьбы, разруха и голод, бандитизм недавних хозяев прииска, сочно выписанные бытовые сцены, рождение нового трудового коллектива и новых человеческих взаимоотношений, сложное переплетение людских судеб — все это вошло в роман и живет и движется на его страницах, подкупая нас неприкрашенной правдой подлинной жизни. Не случайно эта безыскусственная книга начинающего сибирского литератора в свое время так понравилась Горькому. В одном из писем к литературоведу и критику Е. С. Добину он назвал «Борель» в числе лучших произведений, отразивших пафос социалистического строительства. В январе 1931 года он посылает роман в подарок рабочим Алдана.
«Из Москвы, — пишет он своим адресатам, — вам вышлют книги, одна — «Борель» Петрова — рассказывает как раз о восстановлении золотого прииска»[11].
К полюбившемуся произведению сибирского писателя Горький возвращался неоднократно в письмах, беседах, статьях. Так, в «Беседе с молодыми ударниками, вошедшими в литературу» он снова говорит о «Борели» как о значительном событии в литературе.
«Я, конечно, не забываю, — подчеркивает он, — что наиболее талантливые литераторы, так называемые «попутчики», пробуют дать широкие обобщения, например, Леонов в «Соти», или Лебедев в книге «Дары Тин-Тин-хо», или сибиряк Петров, который написал на тему строительства книжку «Борель». Можно насчитать еще с десяток таких интересных книжек»[12].
В архиве Горького сохранилась следующая любопытная характеристика романа П. Петрова и его персонажей.
«Петров. «Борель». История восстановления золотоносного рудника рабочий Медведевым. Тема Гладкова. Рабочий — живой, техник Яхонтов — тоже. Неплохо сделана Валентина Сунцова, сестра хищника. Написано живо, талантливо, автор, видимо, молодой. Картины убийств, покушений на убийства сделаны скромно, являются вполне неизбежными. Очень хороша баба Настя, убитая людьми Сунцова. Вообще автор хорошо видит людей. Книжка — в «Дешевую библиотеку»[13].