— Ах, Керр, негодник! Заставляешь покрываться румянцем старую женщину, — притворно возмутилась Настоятельница.
Было видно, что комплемент пришёлся по нраву.
— Не тяни, зачем вы посетили меня? Будь дело в обычном визите, могли навестить меня дома. Ты же знаешь, для старого друга мои двери всегда открыты, — с интересом взглянула она на посетителей.
Озвученный вопрос установил молчание, в течении которого Диана отступила слегка за плечо мужа, таким образом отдавая предстоящий разговор полностью в его руки.
— Ты как никто другая знаешь нашу ситуацию, Амелия. Мы приняли решение усыновить ребёнка. И я прошу у тебя помощи. Ты знаешь этих детей, всех до единого, все их черты, как явные, так и скрытые, — слегка пожёвывая от волнения губу ответил мужчина. — И не говори, что ты Настоятельница и с этим вопросом нам надо обращаться к твоим «Матерям». Я слишком хорошо тебя знаю.
— А я и не собиралась, — слегка усмехнулась Амелия. — Знаешь, кому другому я бы показала отличных, чистокровных детей с уже сейчас очевидным потенциалом, будущих выдающихся «оружейников» и «повелителей стихий». Но ты другой. И для тебя у меня есть только один ребёнок.
Настоятельница совершила жест, приглашающий следовать за ней, и направилась по коридору, ведущему к небольшой закруглённой площадке на третьем этаже Обители. Приведя своих посетителей, куда собиралась, Амелия взглядом указала на примечательную своей внешностью группу из трёх детей: двух мальчиков и девочку.
— Тот крупный малыш — Ург. Несмотря на свои размеры, можете не сомневаться, он — чистокровный эльф. Большой, грузный, замкнутый. Вытащить из него хоть слово — тот ещё подвиг. Мои «Матери» докладывают, что Ург глуповат и не поддаётся обучению. На вопросы часто не отвечает, либо отвечает неправильно, выполняет всё медленнее других, неловкий, часто роняет всё из рук.
— Это то, что нам рассказала бы любая из твоих работниц. Но у тебя другое мнение, ведь так? — озвучил и так известное им обоим Керриган.
— Верно. Ты, как и сказал, слишком хорошо меня знаешь, Керр. Ург — ребёнок, обладающий невероятной силой, отвагой и преданностью. Поставь такого посередине между дорогими ему эльфами и врагом — и никто не пройдёт. Если его друзьям грозит опасность, он встанет на пути хоть целого легиона. Простодушный добряк, так его называют воспитательницы. Я же мысленно зову его мальчик-бастион. Да, там, где другие всё схватывают на лету, ему приходится объяснять несколько раз. Это можно легко принять за минус, если не знать, какой усердностью он обладает. Другой бы уже бросил, а он будет слушать раз за разом, пока не усвоит знания. Это касается и физических упражнений.
Дождавшись, пока муж и жена рассмотрят издали мальчика, Настоятельница продолжила:
— Талли — полукровка. Один из её родителей был орк, отсюда зеленоватый цвет кожи и проглядывающие нижние клыки. Думаю, вы догадываетесь, что любви других детей девочка не сыскала. Задиристая, резкая на язычок, вспыльчивая, она быстро стала объектом насмешек и агрессии детей.
— И какие же таланты у неё? — с интересом спросил Керриган.
— Талли — прирождённый стрелок. Пусть она не может оказать сопротивления в рукопашной драке, зато попадает маленьким камушком обидчику точно в глаз с расстояния в десяток метров. В движущуюся цель, хочу заметить. И это в семь лет, Керр.
— Впечатляет! — в унисон воскликнули супруги, а Керриган ещё и добавил. — На весь мир сейчас, насколько я знаю, есть только четыре «оружейных абсолюта» лучника.
— Верно. Невозможно сказать, каких высот эта девочка сможет добиться, но стартовые возможности поражают. Из лучников редко выходят «оружейники» и Талли вполне может так и остаться очень меткой, но всего лишь лучницей. А кто знает, как оно выйдет на самом деле. Это достаточно непредсказуемый актив. Она, кстати, самая младшая из них. Ургу — девять, а второму мальчику — восемь.
Амелия сделала паузу глотнуть воды. Лофт в это время разглядывали третьего ребёнка, о котором Настоятельница ещё не рассказала. Внешне мальчик был больше похож на человеческое дитя, что говорило о принадлежности к полукровкам. Черноволосый, щуплый, какой-то весь угловатый. Ему никак нельзя было дать восемь лет, скорее уж шесть. Между тем Амелия, смочив горло, готова была продолжить.
— А этого ребёнка зовут Мальчик. И пока вы не спросили, почему мы не дали ему имя, я отвечу — он сам отказывается. Имя должны давать родители. Это его слова, и мы не стали спорить, ведь все попытки навязать ему какое-либо имя потерпели неудачу. Если исходить из физических данных, то ему следовало родиться девочкой. Слабые мышцы, ломкие кости, он самый хилый из всех детей. Да ещё и полукровка, наполовину эльф наполовину человек. А теперь перейдём к его преимуществам, благодаря которым он смог заставить с собою считаться всех, от мала до велика. Харизматичный, хитрый, умный, Мальчик несмотря на первоначальную неприязнь со стороны чистокровных детей смог расположить к себе каждого. Слушал, подмечал, выспрашивал, а потом использовал к каждому ребёнку свой подход. Где-то использовал интересы, где-то страхи, где-то помог. Что примечательно, некоторые случаи, где мог помочь, он сам же инсценировал. Ему потребовалось всего три месяца на то, чтобы превратиться из изгоя в своего. А потом появились Ург и Талли. И Мальчик, наплевав разом на все потраченные усилия, вошёл в их компанию, вновь став изгоем, но уже по собственному желанию на этот раз. Между собою Ург и Талли не особо ладят, но Мальчик стал тем, кто связал их воедино. Я давно уже являюсь Настоятельницей этой Обители. Я видела сотни изгоев. Они всегда стараются обособиться, отгородиться, находят какое-нибудь собственное место, где играют, проводят свободные часы. Свой собственный уголок, где они могут чувствовать себя защищённо. Но это не касается этой троицы. Они ни разу не ушли с общей площадки. Вступали в драки, отвечали на агрессию других детей, были биты, но раз за разом возвращались. И научились побеждать. Угр играет роль живого щита, принимая на себя удары ребятни, Талли издали кидает камни, разукрашивая своих недоброжелателей в синяки, а Мальчик — основная сила группы. Смешно и с трудом верится, да? Но это так. Маленький, ловкий, он выгадывает момент, находясь за спиной более сильного товарища, а выждав, наносит удар по выбранному противнику. И мало кто встаёт после его удара. Я не знаю, каким образом, но он научился находить слабые места в организме. Надбровная дуга, темя, глаза, шея, кадык, солнечное сплетение, копчик, подколенный сгиб, я не буду дальше продолжать. Его оружие — это его разум. Видите? Другие дети искоса на них поглядывают, но уже не делают попыток выгнать троицу с площадки. Они отстояли своё право здесь находиться. Доказали, что они такая же часть этой Обители, как и все другие.
— Есть ведь ещё что-то, так ведь, Амелия? — приподнял в вопросе одну бровь Керриган.
— Верно, мой друг. Как ты знаешь, у детей уже с пяти лет можно определить наличие дара и его направленность. Так же, начиная с этого возраста, ребёнок может научиться совершать выбросы сырой силы по собственной воле. Да, эти выбросы в столь малом возрасте могут максимум сбить с ног, отбросить, нанести костям трещину, но не более. Мы за это не наказываем и даже негласно приветствуем. Лесу нужны будущие маги, каждый из них. Мы проверяем каждого ребёнка. И у Мальчик нет предрасположенности ни к стихиям, ни к первоосновам. Но каждый раз, когда кто-то из детей обращал свой дар против их троицы, у этого ребёнка потом обнаруживали порез, сделанный словно чем-то маленьким, но острым. И очень скоро все драки стали проходить без использования магии.
— Ну же, Амелия, не тяни. Как он это делает?
— А вот это ты узнаешь уже сам. Идите, поговорите с ребёнком, — с загадочной улыбкой произнесла Настоятельница.
Спустившись вниз, супруги направились к ребёнку без имени, остановившись в паре шагов от внимательно разглядывающего их мальчика.
— Здравствуй, — с улыбкой поздоровалась Диана, присев на корточки.
Если разговор с Настоятельницей вёл Керриган, то общение с ребёнком Диана взяла на себя.
— Здравствуйте, леди, — в ответ поприветствовал её ребёнок, совершив неумелый, но вполне неплохой поклон.
Чем умилил Леди Лофт. Видеть, как маленький мальчик с серьёзным видом старается подражать взрослым было очень умилительно. Всё же дети стараются копировать поведение родителей, а у этих детей их не было.