— Судя по всему, он хороший парень.
— Твой отец и мой — они очень похожи.
— Как ты попал сюда?
— Наши отцы в прошлом были хорошими друзьями, хотя несколько раз им приходилось сражаться друг с другом за пояс чемпиона. — Он закинул последний кусочек пончика в рот. — Папа, перед своей смертью, велел мне прийти сюда.
Потянувшись к нему, я схватила Круза за руку, так отчётливо видя боль на его лице.
— Мне жаль.
— Ага, никогда не думал, что продам его спортзал, оставив позади его наследие, но я просто не мог справиться со всем этим. Думаю, он знал, что всё так и закончится. Мне потребовалось несколько лет, чтобы набраться смелости сделать это.
— Забавно, насколько правы иногда оказываются отцы.
Перевернув свою ладонь, мужчина переплёл наши пальцы.
— Да.
— Как ты справился с его похоронами и прочим?
— Много выпивки, душевной боли и попыток обуздать эмоции.
Я чувствую, как слёзы застилают мои глаза.
— Они — всё, что у меня есть. Они пожертвовали всем ради меня. Abuela убедилась, что я отправилась в колледж и смогу воплотить свои мечты.
— Сбереги это. Не замыкайся в себе, отрёкшись от их тяжёлого труда, поверив в то, что ты ничего не стоишь.
— Это больно, — признаюсь я, позволяя пролиться слезам.
— Это так, и люди будут говорить наитупейшие вещи. Теперь я предупреждаю тебя.
Тыльной стороной ладони, я утираю слёзы, что бегут по моим щекам.
— И люди будут говорить, что со временем станет легче, но это не так. Как по мне, с каждым прошедшим днём становится только сложнее. Мне хочется позвонить ему, по крайней мере, раз десять на дню, чтобы рассказать о тренировках и о моём следующем сопернике.
— Независимо от времени, я разговаривала с ней каждый вечер, прежде чем отправиться спать, — признаюсь я.
— Каждое утро, несмотря на то, что я нахожусь в Вашингтоне, а не в нашем зале в Техасе, я окидываю взглядом тренажёрку, ожидая его увидеть. И совсем неважно, сколько прошло месяцев.
За разговором, мы открывали друг другу ту боль, с которой пришлось столкнуться в собственной ситуации. Дюжиной пончиков позже, и множеством историй, Круз оплатил счёт. Я ещё не готова пойти домой. Я слышала о стадиях скорби, и теперь задаюсь вопросом, является ли моё состояние частью этого.
— Что же, звучит так, словно мы будем отмечать День матери в этом году вместе? — Предлагаю я.
Его широкая улыбка — единственный ответ, который мне нужен.
— Чем будешь заниматься остаток дня? — Спрашиваю у мужчины.
Он открывает дверь, ожидая пока я выйду.
— Я тренируюсь трижды в день.
— Ого, впечатляет.
— Эти пушки не появляются за один момент, — он согнул руку, демонстрируя мне свои бицепсы.
Рассмеявшись, я отталкиваю его.
— Воу, полегче, Тигр.
— Так же я не пью и не ем вредную пищу во время тренировок, — подмигнул Круз.
— Интересно.
— Ага, я оправдываю это тем, что ты заставила меня это сделать.
Я не сдержала ещё один дружеский смешок.
— Что, если бы я сказала тебе прыгнуть с моста?
— Очевидно, я бы прыгнул.
Круз пожал плечами, засунув ладони в карманы своих голубых джинс.
— Есть время для прогулки? — Спрашиваю я у него с надеждой.
— Конечно. Показывай дорогу.
Я жажду, чтобы он взял меня за руку. Мужчина очень горяч, но тут дело в большем. Круз — это комфорт и защита. Я забыла обо всём уродливом дерьме, в которое сейчас превратилась моя жизнь.
В кармане зазвонил мой телефон, отвлекая от мыслей о том, как мне хочется удержать Круза. Номер неизвестен, и, кроме того, сейчас нет ничего более важного, чем лучше узнать этого мужчину. Он заставляет меня забыть.
— Должна ответить? — Спрашивает боец, опустив взгляд.
— Нет.
Продолжив нашу прогулку, я расслабляюсь, когда Круз подстраивается под мой шаг, сократив между нами расстояние. Мы идём в тишине по тротуару в центре Ванкувера. Со всеми этими старыми зданиями, мелкими семейными магазинчиками — это моя любимая часть города. Это великолепно, и, клянусь, моя душа тянется к кирпичным постройкам. Папин зал расположен в противоположной части города, поэтому, когда я была младше, отправиться в центр для меня всегда было одно удовольствие.
— Круз?
— Да, — взглянул он на меня.
— Это ты затащил меня домой прошлой ночью?
Мужчина чуть усмехнулся.
— Если моё беспокойство о том, чтобы ты добралась до кровати, укрывшись до подбородка покрывалом, назвать «затаскиванием» — тогда да, это был я.