Ульфнаор печально вздохнул, Винтер закусила губу, но Кристофер опустил голову и что-то прорычал. Влюбленные прервали поцелуй со вздохом, но не размыкали объятия, а стояли, прижавшись друг к другу лбами.
Ульфнаор смотрел на них с зарождающимся пониманием.
— Уведи его сейчас, Коинин, — твердо сказал он. — Уведи его и не позволяй ему оглядываться.
Они обменялись напряженными взглядами. Кристофер выхватил поводья у Винтер и прыгнул в седло.
— Поехали, Табиб! — крикнул он, пришпоривая лошадь. — Наступает заря!
И он направил свою лошадь прямо к влюбленным, так что Рази и Эмбла отпрянули друг от друга.
— Крис! — воскликнул Рази.
Кристофер ответил ему суровым взглядом.
— Дело не ждет, — ответил он на южном наречии. — Или ты забыл? Спрячь свой пыл в штаны, и займемся делом.
Вдруг утренний воздух разорвал долгий страдальческий вопль. Все вздрогнули и схватились за оружие, огладываясь по сторонам. Лес взорвался ожесточенным лаем, а глубоко в чаще отчаянно заржала лошадь. От ее крика Озкар заметался, поднимаясь на дыбы и выкатывая глаза, а кобыла Рази заплясала от страха.
Где-то далеко в лесу завыли боевые псы.
Кобыла Кристофера замотала головой — он прикрикнул на нее, дергая за поводья и направляя по кругу, чтобы не понесла. Он выхватил свой катар и направил лошадь вбок, чтобы она встала между Винтер и мечущимися тенями. Винтер выхватила свой короткий меч, вглядываясь во тьму. Мужчина ритмично визжал, как заяц, попавший в капкан, а несчастный конь все еще страдальчески ржал в темноте. Рычание и лай не заглушали пронзительных криков боли.
Лагерь за спиной Винтер проснулся мгновенно. Мерроны выскакивали из шатров, полуодетые и растрепанные, с мечами наголо. Испуганные лошади волновались, пытаясь сорваться с привязи, и громко ржали. Ульфнаор пробежал мимо, без единого слова бросившись в чащу леса. Халвор метнулась за ним. Мерронские воины один за другим пробегали мимо — трое друзей медлили на месте, а мерроны и мерронки устремились в лес. Затем Рази закрепил поводья на луке седла, хлопнул лошадь по боку и тоже кинулся в лес. Кристофер и Винтер бросились вслед за всеми, на собачий лай и страшные крики.
Защита
Они забежали глубоко в лесную чащу. Винтер слышала, как Ульфнаор кричит на своих собак. Затем послышались команды и свистки Эмблы и, в этом не было сомнения, Ашкра.
Рази, бросившийся вперед со всех ног, вдруг остановился. Страшное, полное боли ржание раздавалось сейчас совсем рядом, и Рази невольно сделал шаг назад. Винтер подбежала к нему, прорываясь через кусты, но он выбросил в сторону руку, преграждая ей путь: «Нет!»
Кристофер круто остановился, с ужасом глядя мимо Рази.
Винтер нетерпеливо оттолкнула руку Рази и вышла вперед. Три мерронских воина застыли, обступив лошадь, — Винтер подошла к ним, чувствуя, как болтается на бедре ее бесполезный меч.
Это был прекрасный гнедой жеребец по меньшей мере пятнадцати ладоней в холке, широкогрудый, — красивый и сильный конь. Собаки выпустили ему кишки и перегрызли горло, а потом оставили, пустившись в погоню за всадником. Его кишки свисали до копыт, он стоял на коленях, испуская пронзительные, невыносимые стоны. Винтер увидела, как жеребец медленно, словно в молитве, опустил голову к земле. На его губах и ноздрях показалась кровь, дыхание сменилось мучительным хрипом. Богато разукрашенная упряжь позванивала с каждым дрожащим выдохом.
Рази задел Винтер плечом, торопясь на человеческие стоны, звучавшие в отдалении. Кристофер остановился рядом с ней, с неподвижным лицом, не отрывая глаз от служившей коню попоной волчьей шкуры с оскаленной пастью.
— Господи, — выдохнула Винтер, неотрывно глядя на бедного коня, который пытался подняться на ноги. Он поскользнулся, и внутренности еще больше свесились из его разорванного живота — от кишок шел пар в холодном утреннем воздухе. Конь тонко, страдальчески заржал. — Господи Иисусе, — снова прошептала Винтер; чувствуя, как сдавило грудь. — Salva nos. — Лошадь вздохнула в последний раз, содрогнулась и упала набок, беспомощно дергая ногами.
Мерроны вместе с Винтер подступили к несчастному созданию. Винтер помогла двум мерронам снять упряжь, держа голову лошади. Затем женщина нагнулась над конем и одним быстрым глубоким ударом перерезала ему горло.
Кровь хлынула на землю, на слежавшиеся осенние листья. Болезненное напряжение ушло, несчастный конь расслабился, подогнув сильные ноги, и последний вздох вырвался из перерезанного горла с клокотаньем, как болотный газ. Винтер отступила назад, но мерроны не отпустили узду. Мужчины держали рану открытой, чтобы кровь вытекала свободно, а женщина поглаживала вздрагивающую шею, пока жизнь уходила вместе с кровью.