— Я выслал тебе долг, и даже больше. Ты принял эти деньги. Теперь мы квиты?
— Да.
— Давай тогда допишем роман и устроим тебе happy end в романе и жизни?
— Это как? То есть не убьем меня, что ли? Ты знаешь, что хеппи–энда у меня без Веты быть не может?
— Очень просто. Пиво пить можно. Но только хорошее и в малых дозах. В остальное время суток пить нужно компот. Есть варенье. Пить чай. Быть добрым! Смотришь, какой–нибудь человек чужой — а он мил твоему сердцу, и всё такое милое кругом становится… И тогда к тебе набьется всякой живности, все будут тебя любить, шастать туда–сюда… Первый шаг — посмотреть в зеркало и прыснуть со смеха!
— Мне уже и так смешно. До слез. У меня нет возможности остаться в Москве, я съезжаю. Хеппи–энд в романе будет неестественным. Там всё правда, эти вставки из моего дневника. После расставания с Ветой я пролил столько слез, что мог бы утопить себя в них. Но не получилось. И еще. За быдлохуя извини. Это не мой стиль.
— А ты меня извини за ругательства в твой адрес. На фига тебе эта Москва? Поезжай в Питер. Или лучше еще куда–нибудь. Только не на свою станцию… Ее надо переименовать в «станция Гордиев Узел», следующая станция «Абзац», конечная. Давай я тебе пришлю денег. Съезди на юг, развейся, отдохни. Поезжай, где у вас приличная погода сейчас. А лучше за границу. Съезди в Грецию. Тебя это взбодрит. Ну а вернешься, и с новыми силами за пьянство. Иди в турагенство. Дашь мне их данные, я напрямую им заплачу. Возьми тур недельки на две. Или в Египет. Тебе нужно солнца. Нездоровая погода. навевает хандру. Энжелу я услал в тропики на две недели. Только не говори, что я тебя покупаю. Можешь свой блог так и оставить. Зачем мне тебя покупать? Просто в России сейчас зима и тоскливо, а тебе нужно солнце, море и витамины.
— Зачем мне ехать?
— Поменяй обстановку! Пусть каждый день служит для пользы твоей души. Если ты не сделаешь это, то будешь скомкан, как тряпка, и отброшен во мрак. В земной жизни мы тратим несущееся время или на спасение, или на погибель — так бурный поток воды, который не удалось направить на жернова мельницы, утащит несчастных к обрыву, к бездне. Одним время служит, над другими оно господствует. Одним время — седло, другим — наездник.
— Герберт, нет у меня и никогда не будет мира в душе.
— Мир и спокойствие есть великая награда, но как воины получают награду за подвиги и пролитие крови, так и мы должны прежде претерпеть многие искушения и скорби со смирением, обвинять себя, а не других, и только победив страсти наши, а паче гордость и гнев, удостоимся мира душевного… Это просто: подними зад, пойди в турагенство и закажи тур…
— Я в запое…
— Пить можно и за границей. Так даже интереснее…
— Какой же ты наивный. От тебя я ничего не приму, а у меня самого нет денег даже на билет до Питера. Ты мне когда–то рассказывал, что у тебя тоже было нечто подобное. Может, ты забыл об этих временах. И пьянство тут совершенно ни при чем.
— Гордыня — вот причина, а пьянство — только средство. У нас на Западе почти не пьют, а к жизни скотской весьма расположены по той же гордыне. Просто меньше видно, потому что фасад чистенький, а заглянешь — уродство не хуже русского.
— Герберт, а где ты был, когда я осколком бутылочного стекла себе вены резал?
— Из–за меня?
— Господи, ну при чем тут наш разрыв? Не льсти себе. Но разрыв с тобой лишил меня возможности видеться с Ветой. Всё из–за нее, только из–за нее. Я до сих пор схожу по ней с ума. Все, что я могу от тебя принять, — это помощь проститутке Ксюше. Единственный компромисс, на который я способен пойти. Но ведь у тебя нет никаких связей в Москве. А засим распрощаемся. Ты правда меня очень разочаровал.
55
Герберта разочаровали читатели его газеты. Он обратился к ним, прикрывшись подписью «От редакции»…
Нужно ли проповедовать Евангелие Христово в наше время? И какой должна быть православная проповедь сегодня? Эти вопросы волнуют многих верующих. Остро стоят они и в Северной Америке, население которой хотя и придерживается традиционных христианских ценностей в большей степени, нежели в Западной Европе, но исповедует в основном протестантизм.
Проповедь православия, распространение его ценностей — безусловный долг каждого православного христианина. Почему же некоторые отдают за это свою жизнь, а другие не готовы пожертвовать даже малым?