Она была напугана до смерти.
– Ареев, вы думаете о Васильевой?
Мутным взглядом посмотрел на следователя. Внутренне сжался. Сдался.
– Нет. О Снежане.
– О Римской?
Кивнул.
– Я не хочу, чтобы она страдала.
– Тогда расскажите о событиях. Только честно.
Марк молчал.
– Ради Снежаны, Ареев. Или сразу поговорим о флешке?
– К-какой флешке?
Рукавица позволил задержанному хорошенько напугаться. Молчание угнетало, будоражило. Выбивало из колеи. Он знал это. И не ошибся.
– К чёрту! Если вам надо, паскудам, вы всё равно ведь меня посадите… Я расскажу, только… не говорите Снежане про видео.
Парень сдался. Рукавица ликовал. На грубость не отреагировал. За время службы научился пропускать мимо ушей оскорбления и чушь вроде этой.
– Я был на месте, – начал Марк. Старался держать себя в руках, но получалось плохо. Ещё и нога болела – коленом долбанул от всей души. Потряс ногой. Вновь скривился. – Работаю, мать его, в офисе торговой компании «Алияс». Можете поговорить с владельцем, Фёдоровым Антоном Евгеньевичем. Он подтвердит. Тоха меня и устроил. Снежинка, то есть Снежана позвонила и сказала, что Ангелина приболела. Попросила передать нитки. Я поехал после работы.
– Нитки купили по пути? – уточнил Рукавица.
– Нет. Снежана положила мне в сумку.
– Почему обратилась к вам, а не поехала, к примеру, сама?
– Я работаю неподалёку от дома Ангелины.
– И вы исполнили поручение?
– Да. То есть нет. Я приехал к Ангелине, но… про нитки забыл. Ангелина устроила романтический ужин. Снова признавалась в любви, а я говорил, что у меня есть Снежана. Ангелина была в бешенстве. Грозилась… – опустил глаза.
– Что?
– Рассказать правду о моём прошлом.
– И тогда вы её ударили? – поинтересовался следователь.
– Нет, – затих Марк. – Позднее.
– Продолжайте.
Сглотнул. Говорить было нелегко. Отпираться бессмысленно. Молчать глупо. Марк осознавал: его судьба в руках следака. Особого значения не имело, что именно он скажет. Рукавица его подозревал, и Марк ничего не мог с этим поделать.
– Ареев, что было дальше?
– Скандал… – тяжело выдохнул Марк. – Она будто слетела с катушек. Кричала, оскорбляла, шантажировала.
– Снятым видео?
– Да. Оно должно быть на флешке. Я… хотел уничтожить его, чтобы Снежинка… Снежана ничего не узнала.
– Так вы пришли не за любимой зажигалкой.
– Нет, – поднял глаза.
– Но Васильева могла сама рассказать о вас с ней Римской. Или подруги не доверяли друг другу?
– Доверяли. Вита Снежане ближе, но и Ангелине она верила. Я понимал, что такое возможно. Но… слова – это ведь просто слова. По сути только видео могло доказать мою… измену.
– И вы решили убить Васильеву, а затем избавиться от флешки, – подытожил Рукавица.
– Нет! Нет. Я не убивал Ангелину. Я же не кретин какой-то. Она, хоть и порядочная стерва, но подруга моей любимой.
– Слабое оправдание.
– Хотите верьте, хотите нет. Я говорю правду.
– Вы сказали, Ангелина заболела и поэтому нуждалась в нитках. Кстати, а зачем они ей?
– Будто вы не знаете. Она вяжет на заказ.
– А вы решили выручить и не собирались с ней спать.
– Не собирался!
– Потому что она болела?
Марк не понимал: следователь дебил или пытается вывести его из себя. Рыкнул:
– Врала она Снежане! Что непонятного?
– Значит, Васильева чувствовала себя нормально.
– А как вы думаете, если она встретила меня в платье и с бокалом вина? Она была пьяна, но совершенно здорова!
– Так, когда же вы её ударили?
Марк закрыл глаза, какое-то время молчал. Успокаивался.
– Она… угрожала показать видео, – голос был тихим виноватым. – Я просил её не делать больно Снежане. Ангелина сказала, что ей жаль подругу, но себя она жалеет больше. У нас завязалось что-то вроде спора. Я объяснял, что Снежана слишком слаба, и это может её уничтожить. Ангелина издевалась над моей заботливостью и громко смеялась. Она, – сжал голову руками, – умела смотреть так, что хотелось придушить. В ней было столько… желчи, столько… жестокости. Я умолял оставить нас в покое, она говорила, раз Снежана пережила брак, то выживет и сейчас. Уверяла, что моя Снежинка сильная, и ей просто нравится быть жертвой. А это неправда! – в глазах появилось отчаяние. – И тогда… я ударил её. Несильно. Слегка. Приложился ладонью к щеке. Она не упала. Только смотрела на меня… с обидой. Я пригрозил ей неприятностями и вышел из квартиры.
– Выбежал, – поправил следователь.
– Я не помню. В голове стоял туман. Я же… до этого не бил женщин.