Он и к психологу записался из-за случившегося, да и бывшая настаивала. Походил, порассказывал всяких историй, прочитанных в инете – курс надо было пройти, хочешь не хочешь, это было Ритиным условием к возвращению нормальной жизни. Но он не сдержался. На последнем послал к чертям и специалиста, и Риту. Вечером напился, пришёл домой не в себе, начал обвинять жену в эгоизме, припомнил болезнь Полины.
Отчётливые фрагменты печальной вереницей выстраивались в памяти, разъедая душу серной кислотой. Марк чувствовал не только обиду на жену, но и отвращение к самому себе. Пускай, он не убийца, но забыть о Дне Ангела родной дочери сродни преступлению. Если бы не чёртова Ангелина, сейчас бы стоял на коленях перед Полечкой и молил о прощении. Представил, как дочка сердится, дует щёки, как это умеют делать только пятилетние, грозится рассказать всё Деду Морозу, чтобы тот ничего не дарил её папе.
Если бы он только мог выбраться из допросной, из всей этой жуткой истории, первым делом бы помчался извиняться. И Полечка бы простила. Вместе они бы заказали на дом пиццу и булочки с корицей, потому что Рита не разрешала им вдвоём покидать квартиру, и смотрели мультики до глубокой ночи. Он пообещал бы передать с курьером, потому что уезжает в командировку, самого огромного мягкого тигра. Дочка обожала полосатых. Возможно, поэтому, выбирая игрушку для Снежинки, его взгляд зацепился за оранжевого зверя.
Снежинка… Как она там?
Марк надеялся, Вита сумела её отвлечь. Объяснившись с дочерью, он бы позвонил любимой. Услышать, что с ней всё в порядке – большего и не требовал. Ей надо пережить смерть подруги, его обман… Оставить прошлое в прошлом, как это сделал он.
Прошлое…
Следак едва вошёл в комнату, а Марк уже кричал:
– Розгин! Он мог убить Васильеву! Он ненавидел её не меньше меня!
– Кто это? – Рукавица скрипнул стулом.
– Бывший муж Снежинки! Снежаны Римской! Он сидел в тюрьме, а недавно вышел. Это из-за Васильевой его посадили!
– Что же вы раньше не вспомнили о такой… – улыбнулся притворно-дасково, – мелочи?
– Так вы на меня уже всё повесили! – ответил Марк.
– Но теперь вы так не думаете? Почему вдруг вспомнили о муже Римской?
– Потому что мне надо к дочери. Вы же слышали, мать вашу! У Полины День Ангела! Это очень важно!
Следователь не разделял мнения задержанного.
– Да будьте вы человеком! Отпустите на пару часов, проверьте Розгина, умоляю!
– Не могу, Ареев, – Рукавица смотрел, не отрываясь. – Вы задержаны по подозрению в убийстве Васильевой Ангелины Ефимовны.
– Что… – опешил Марк.
– Мы изучили её телефон и обнаружили весьма интересное фото. Пересланное вами, Ареев.
– К-какое фото?
– Славянскую руну подарка с подробным описанием. Скрин из сети.
– И что?
Вместо слов Рукавица выложил на стол фотографии.
– Ничего не узнаёте? Вверху. На зеркале? Не знакомо?
– Руна… – произнёс, тяжело выдыхая. – Только это совсем ничего не значит! Снежинка, Снежана увлекается славянской мифологией и всей этой хренью!
– Хотите сказать, она убила?
– Да, б…ь, вы что совсем охренели? Она тут ни причём! У неё зарядка села, а ей очень хотелось поделиться с Ангелиной, и она попросила меня переслать рисунок! Всё! Какой здесь криминал?
– Никакого. Но вы задержаны до выяснения обстоятельств.
Глава 17
Снежана с трудом успокоилась. Лёжа под одеялом в гостиной, она чувствовала себя в безопасности. Почти.
Вита сама позвонила в полицию, рассказала о найденном в квартире. Они обещали позаботиться. Сказали не волноваться и в случае чего обращаться за помощью. Но, к счастью, больше ничего не произошло. ОН скользнул тенью в её новой жизни и исчез, будто бы тот ужас и вовсе привиделся. Только это была реальность страшная и опасная. ОН побывал в её квартире. Она сама виновата. Почему не сменила замки сразу, после развода?
Снежана сама себе ответила: «Я думала, что у него есть совесть…»