Обращаться к Рукавице категорически не хотелось. Да и не видела она смысла, имея столь скудные сведения. Что она, по сути, имела? Лишь намёки на опасность, на деле ничего реального, никаких фактических угроз. Сообщение с руной. Мало ли кто мог пошутить? Это вполне могла оказаться просто ошибка «контактёра» … Могла… И, хотя она ни капли не сомневалась в том, что рисунок предназначался именно Чуриной, доказать этого не могла. Под Питтом мог скрываться обычный спамер.
Нет, ей необходимы были веские причины. Только на них Рукавица мог выделить человека.
Александра проверила страницу «актёра», его контакты. Не обнаружила ничего, хоть как-то объясняющего руну. Ни групп соответствующей тематики, ни фотографий в альбоме, ни музыки, ни видео. Неизвестный заполнил страницу пустыми образами: чужими фотографиями, крутыми тачками и оружием. Складывалось впечатление, будто здесь «живёт» или подросток, или крайне инфантильный мужчина. Или, и такой вариант Александре казался самым подходящим, страница была создана специально для запугивания Чуриной и Васильевой. Не исключено, что убитая тоже получала такое сообщение.
Она взяла телефон, желая расспросить Рукавицу по делу Ангелины и всё-таки просить о помощи. Толком не знала, с чего начать, но пребывала в решимости помочь рукодельницам. В последний момент ожило собственное эго. Это Рукавица должен был бежать к ней за помощью, а не она!
Александра вздохнула, понимая, эмоции надо оставить, сейчас главное не совершить ошибку с маньяком. И решительно ввела номер начальника следственного отдела, надеясь убедить того рассказом о бывшем муже Снежаны.
– Селивёрстова… – прозвучало недовольно. – Я собирался тебя набрать…
Александра удивления не показала.
Рукавица продолжил:
– Подъезжай. Маньяк объявился.
– И вам нужна моя помощь? – не удержалась от самодовольной ухмылки.
– Обошлись бы и без твоей неугомонной задницы. Но он сам тебя требует.
Александра не стала дальше слушать. Положила трубку, собралась в считанные минуты и выскочила из квартиры.
***
Не дожидаясь расспросов и без каких-либо приветствий, Владимир Андреевич заявил:
– Похоже, тебе нашлась пара. Самоназванный гений зовёт такую же.
– Без иронии никак? – спросила, снимая заснеженное пальто.
– Ирония спасает от отчаяния, Селивёрстова. Смотри, – развернул экран ноутбука.
Уважаемые менты, пора знакомиться! Я ВРАЧ. Лечу женщин. Слишком много чёрных душ в нашем мире, и я тот, кто взял на себя смелость это исправить. Досадная мелочь заключается в том, что душу не излечить. Люди не меняются. Ни с годами, ни с деньгами. Единственный способ исправить их неправильность – отправить в АД, туда, где самые грешные осознают свои ошибки. Я надеюсь, моим женщинам это поможет, и там они многое поймут.
Васильева Ангелина была первой. Поверьте, она заслужила своё лечение. За ошибки надо платить. Нельзя пренебрегать любовью. Особенно моей. Это чревато удушьем.
Теперь настала очередь Власовой. Дорогая Селивёрстова, вы уже здесь? Читаете моё письмо? Уверен, что да. Куда же в борьбе с гением без гения? Вы ведь себя таковой считаете? Не сомневаюсь.
Власову ещё можно спасти. Догадаетесь, как зовут мою женщину, и сможете её предупредить. Даю вам полчаса. Отсчёт пошёл. Подсказка: Власова живёт в Питере.
Ваш ВРАЧ
P.S. А как вам моя руна?
Александра перевела безумный взгляд на Рукавицу:
– Надо найти Власову! Иначе…
Тот тяжело вздохнул:
– Не надо, Селивёрстова.
– Но… – начала она.
– Во-первых, Власовых в Питере до хрена. Во-вторых, мы не можем играть с преступником. Он этого и добивается, тебе ли не знать? А в-третьих, Власова уже мертва. Полчаса истекло за час до твоего приезда. Адрес, где найти труп, нам любезно сообщил сам ВРАЧ.
– Так что же вы не позвонили раньше?!
– А чем бы ты помогла? Ты экстрасенс, Селивёрстова? Или, быть может, знаешь, кто этот ВРАЧ?
– Я…
– Что я? – подскочил Рукавица и нервно зашагал вдоль окна. – Псих навязывает нам свою игру. Мы изначально были в проигрыше. Условия нереальные. Надо не в угадайку с ним играть, а рыться, копать, анализировать кто и как узнал адрес моей электронки! И тебя я вызвал непросто так. Ты, Селивёрстова, должна помочь найти этого подонка, пока не случилось третьего лечения.
На последнем слове глаза Рукавицы зажглись таким гневом, что страшно стало даже Александре, хотя до этого она Рукавицу ничуть не боялась. В таком состоянии Владимир Андреевич был опасен. Таким он напоминал ей саму себя.