– А? – теперь детектив удивилась.
Гольцев не смел поднять глаз.
– Мы часто болтаем, и я ей рассказывал о тебе то, что слышал и то, что…
– Что?
– Что рассказывал Резников, – Андрей выдохнул. Сжал пальцы в замок.
Александра не знала, то ли радоваться, то ли злиться. По всему выходило, что Бризу она была до сих пор небезразлична, несмотря на его скрытность и даже некую отчуждённость. Но разве их встречи, беседы, обсуждения – не личное? Разве она не была с ним откровенна? И тут же поймала саму себя на вранье. Была откровенна, но далеко не всегда. А что он рассказывал о ней другим? Чем делился?
Захотелось срочно сменить сиреневые на серые носки, а лучше графитовые.
– Саш, – Андрей всё-таки поднял глаза, – Ваня ничего такого не рассказывал. Только о специфике вашей работы. Ты – главная, а он на подхвате. Ты раскрываешь дело, а он помогает по возможности. Ты учишь, он учится. Знаешь, он говорил, ты хороший учитель.
Селивёрстова вздохнула. Роль учителя – совсем не то, с чем можно поздравить.
– Саш. Ты на него сердишься? На сестру сердишься?
– На себя сержусь.
Гольцев захлопал ресницами, и Александра вновь подумала, как же сильно он похож на большого ребёнка. Как до боли напоминает Диму.
– На себя, Андрей. У нас труп не за горами, а мы болтаем. Так не работают специалисты, запомни.
– Запомню. Так ты… в норме?
– Я всегда в норме. Это тоже запомни.
– Ладно.
– Наивный.
– Почему?
– Потому, что веришь всему, что тебе говорят.
– Так ты злишься?
– Ты купился на незнакомого соседа. Из-за этого я злюсь. А мужские сплетни меня не волнуют. И интерес твоей сестры тоже. Но познакомиться с ней стоит.
– Не понимаю.
– Она много обо мне знает, и ВРАЧ, похоже, тоже.
Андрей побледнел:
– Не-е-т, Машка никак не может быть связана с маньяком. Это полный бред.
– Наконец-то познакомились. Маша, значит.
– Подожди, – вскочил Гольцев. – Ты же сейчас не серьёзно? Причём здесь моя сестра?
– Притом, что я проверяю всех, Андрей. И если Маше нечего скрывать, она обрадуется встрече, не так ли?
Неуверенно кивнул.
– Можешь прямо сейчас написать ей.
– Сейчас?
– Проблема?
– Нет. Конечно, нет. Я… я ей напишу прямо при тебе. Машка, она хорошая. Ты ошибаешься. Ты…
– Разочаровываю? – подсказала детектив. – Раздражаю подозрениями? Несу чушь?
Андрей не стал отвечать. Молча вытащил мобильный и набрал сестру.
Гольцев не сомневался в Маше.
Александра смотрела на Андрея и ловила себя на том, что сравнивает его с Димой.
И она злилась. Очень сильно злилась.
Она хотела бы сидеть рядом с Димой, обсуждать, спорить. Хотела бы любоваться им, а не его сводным братом.
– Маша не берёт. Но она сразу перезвонит или напишет, когда освободится. Зря ты о ней плохо. – Андрей отложил телефон.
– Ладно. Ждём. Вернёмся к работе? Или ты поедешь домой?
– А ты думаешь, я брошу дело из-за твоих подозрений?
– Я тебя не обидела?
Она видела, что обидела, но в его упрямстве и попытке быть сильнее, чем он есть, вновь улавливала схожесть с Димой. Чёртов Соколов… Он бы сейчас сказал гадость или раздул скандал, или сжал в объятьях до тошноты.
Она скучала.
– Мне неприятны твои выводы о сестре, – честно признался Гольцев. – Но ты скоро изменишь своё мнение. А маньяк не ждёт. Пробуем числа?
Андрей явно был не из робкого десятка, и ей это нравилось в людях, и в мужчинах, особенно. Это же ей нравилось в Диме.
Братья…
– Давай числа. Но сестре тоже достанется роль. Согласен?
– Хоть меня вписывай, – махнул рукой. – Мы оба ни причём.
Глава 36
Рукавица настоял на встрече с матерью Лилии, но не выяснил ничего стоящего. Та же информация, то же восприятие трагедии. Только, если Власов топил горе в стакане, его жена давила отчаяние сигаретами. Окурок за окурком. И ни единой слезы. Лишь дрожащие пальцы с идеальным маникюром – на ногти его Лиза приучила обращать внимание, а также тихий голос и потухший взгляд.
Сильная женщина держалась до последнего.
Но когда Рукавица упомянул Александра Бурина, её самообладание взорвалось тысячей матных слов, так не идущих женщине с холёной внешностью и сотнями тысяч долларов на банковском счёту.
– Это он виноват! Он её испортил! Он лишил жизни, света, ума! Она же ничего не видела рядом с ним! Совершенно ничего! Он на неё смотрел, как на расходный материал, а она… – Очередная затяжка. Долгая утомительная.