– Потеплело, – заметила она, вслед за Чириной прибавляя шаг.
– Да, хорошо. Но давай побыстрее. Погода погодой, а пробки никто не отменял.
Сели в машину. Водитель тронулся. Чирина открыла пакет.
– А теперь пора перевоплощений.
– Спасибо, – прошептала Снежана. – Ты столько для меня делаешь.
– Пустяки, Снежанка. Любая на моём месте поступала бы также.
Глава 47
Александра с Рукавицей неотрывно следили за экранами телефонов, ожидая новостей с постов ГАИ. Но, как назло, стояла гнетущая тишина, не предвещающая ничего хорошего. Когда оба начали отчаиваться, в кабинет ворвался Анюхин. Несмотря на значительный возраст, он был полон сил и бодр. Плюхнул на столешницу папку с документами и зачастил.
– Я столько лет изучаю почерки, но с таким сталкиваюсь впервые. Удивительная работа, молодёжь, удивительная! Вы только посмотрите какие знаки, петли. Вы помните мои уроки? Почерк – это отражение…
– Пожалуйста, без лекций, Кирилл Андреевич, – скривился Рукавица. – Я вас очень уважаю, но хотелось бы побыстрее к истине. Вы что-то обнаружили?
– О, да! Целое открытие! На этом свете ещё есть те, кто способен меня удивлять. Сашенька, – улыбнулся детективу, – ты меня удивляешь каждый раз.
– Кирилл Андреевич, – напомнил о срочности Рукавица.
– Да-да, конечно. Прошу прощения. Я весь в эмоциях. Итак, товарищи, дневник Власовой, действительно принадлежит Власовой, но отнюдь не все записи в нём сделаны жертвой. – Почерковед гордо вздёрнул подбородок, довольный произведённой реакцией.
Присутствующие обменивались удивлёнными взглядами.
– Кирилл Андреевич, если вы решили пошутить, то невовремя, – заметила Александра, припоминая, как старичок устраивал ей проверки на первых порах работы в полиции.
– Никаких шуток. Различия весьма и весьма тонкие. Заметить их очень и очень непросто, но от глаза специалиста подобное не скрыть. Некто изо всех сил пытался скопировать почерк Власовой, однако, собственную индивидуальность никуда не убрать. Особенно это заметно в последних записях. Неизвестный, начиная с середины дневника, словно, расслабился к концу. Возможно, торопился. Не знаю. Но факт остаётся фактом: он себя выдал!
Анюхин опустился на вовремя пододвинутый ему Рукавицей стул. И вновь все замолчали, переваривая услышанное.
– Зачем? – только и молвил Рукавица, доставая сигарету. Задумчиво подошёл к окну, приоткрыл. Дымное колечко полетело в небо, но его безжалостно схватили клочья снега, поглощая, поглощая. Метель вновь усилилась. Рукавица подумал, что непогода может сыграть им на руку. Приободрился.
– Полагаю, кто-то хотел, чтобы Власову считали нездоровой, – предположил Анюхин.
– И этот кто-то был близок с Власовой, – подхватила детектив. – Чирина?
– И на кой ей это надо?
Александра пожала плечами.
– Сашенька, на этот раз ты ошибаешься, – виновато улыбнулся Анюхин. – Почерк, однозначно, принадлежит не женщине. Писал мужчина.
– Кирилл Андреевич, не томите. Хоть какие-то подсказки есть, хоть что-то? – недокуренная сигарета полетела вниз.
– Конечно, есть. Не подсказки, а полный портрет. И с этим мужчиной мы уже сталкивались, правда по мелким делам. Мошенничество, в основном. Этот субъект пользуется женским расположением для того, чтобы поправить собственное финансовое положение. Он…
– Бурин! – выкрикнули Рукавица и Селивёрстова одновременно.
– Бурин? – детектив засомневалась. – Разве парня своей дочери Власов не проверял?
– Проверял, – нахмурился Рукавица. – Проверял…
Телефоны ожили синхронно, и так же синхронно посыпались неприятные новости. Машина Чириной не покидала пределы Питера. Более того, её не поймал ни один пост ГАИ. Кроссовер стал невидимкой. Женщины, похожей на Чирину, так же никто не видел.
– Вот чёрт, неужели упустим? – пропустил пару крепких словечек Рукавица и вновь потянулся за сигаретой.
– Ну уж нет, Владимир Андреевич. Я прямо сейчас поеду к Власовым и всё выясню. Пусть подключают своих к расследованию. Они всё равно хотели.
– Саша, это неправильно. Мы не можем допускать заинтересованных лиц…
– А допустить смерть Римской можем? – грозно перебила детектив, чувствуя необъяснимую жажду мщения. Хотя почему необъяснимую? Она волновалась не столько за Снежану, сколько за Ангелину. Та, кого она всем сердцем ненавидела внезапно стало той, кого она так отчаянно жалела. – Дрянь должна ответить за свои убийства, – уже тише продолжила Александра. – Не знаю, как вы, а я не остановлюсь. Если боитесь бумажной волокиты или проблем сверху, я всё сделаю сама. Как частный детектив.