Говорят, спасти её не было никакой возможности. Всё произошло слишком быстро. Огонь распространялся с бешеной скоростью, ловко и хищно пожирая занавески, мебель. И тётю. Единственного человека, оставшегося после родителей.
В аквариуме плавали гуппи. Снежана приблизилась, протянула руку, прижала пальцы к стеклу, и аквариум внезапно взорвался. Вода шумно заливала всё кругом, при этом не заглушая голоса извне. Снежана различила Виту и, наверно, водителя. Они говорили о рыбах.
Резко открыла глаза, вырываясь из мучительного сновидения. Подруга молчала. Салон убаюкивал музыкой из динамиков. Звучало что-то французское. Никаких рыб. Послышалось?
***
Чирина была как на иголках. Пробки раздражали всегда, а сейчас особенно. Ей хотелось поскорее покинуть Питер, войти в дом, закрыть дверь.
Выдохнуть.
Снежана спала, хмуря брови. Видимо, ей снилось что-то неприятное. Чирина решила, что там за «подругой» носится бывший муж. Надеялась, что с ножом. Улыбнулась, решив сразу после пробуждения, напугать её ещё больше, напомнив о Михаиле, и впервые подумала: избавилась от него преждевременно. Испытала досаду. Ведь можно было помучить Снежану вдоволь, а уже потом избавиться от обоих.
Новый план: обставить всё, как убийство во время семейной ссоры пришёл запоздало.
«Нет. Буду придерживаться задуманного ранее, – сказала себе Чирина. – Не зря же я столько лет всё придумывала?»
Взгляд на Снежану. Лёгкий укол то ли совести, то ли какого-то другого чувства. Чирина хмуро отвернулась к окну. Она вспоминала тот самый день. Гнев забурлил с новой силой.
По радио запел юный Киркоров. При словах «рыбка моя» Виталину передёрнуло.
– Всё хорошо? – поинтересовался водитель, поймав её недовольный взгляд в зеркале.
– Нет, – прошипела Чирина, – нехорошо. Переключи, к тараканам, это старьё. Ты же знаешь, я ненавижу рыб.
– Рыбы всего лишь рыбы, а это обычная песня. Не стоит…
– Не стоит мне объяснять про рыб! – слегка повысила голос Чирина. – Я не хочу иметь ничего общего с рыбами, ясно?
– У тебя что-то произошло из-за рыб?
– Меньше знаешь, дольше живёшь. Переключи и помалкивай.
Водитель замолчал.
Голос, поющий на французском, вернул Чириной самообладание.
***
Когда пробка рассосалась, нервы Гольцева были уже на пределе. Воображение рисовало мёртвую Римскую, побег Чириной и собственное лицо, обезображенное злобой. Андрей потряс головой, прогоняя удручающие мысли. Прогоняя неуверенность и страх.
Бросил взгляд на брата и едва не попал в аварию. Какой-то лихач на такси подрезал его и унёсся прочь.
– Что б ты разбился… – не подумав, бросил Гольцев и вжал педаль газа. Он обогнал незнакомца. Потребность восстановить справедливость хотя бы здесь взыграла с удвоенным рвением. Андрей поравнялся с такси как раз в тот момент, когда Снежане стало жарко, и она на мгновение, приспустила парик, только Гольцев в этот момент смотрел на дорогу, а Селивёрстова в противоположное окно.
Глава 48
Плана не было. Андрей с Александрой решили действовать по обстановке, но всё же договорились: он идёт говорить к Власову, она пытается разговорить помощницу Лизу – о той сообщил Рукавица.
Однако, всё пошло не так. Не успели они войти в дом, как услышали выстрел. Александра без оружия, по привычке рванула наверх. Гольцев бросился следом. Помощница, открывшая дверь, только жалась к стене и молчаливо вращала глазами.
В ужасе.
– Говори, паскуда! – орал Власов. – Говори, тварь!
Ни о чём не думая, Селивёрстова пнула дверь ногой.
Пуля пролетела в сантиметре от её лица.
– Дура! – гаркнул Власов уже детективу. – Я мог тебя застрелить, идиотка!
– Не застрелил, – Александра мысленно собирала себя по кусочкам. Сердце скакало бешеной лошадью. Но она должна была держать лицо.
С которым секунду назад едва не попрощалась.
– Скажите! Уберите его! Успокойте! – не кричал – верещал Бурин, привязанный к креслу.
Несмотря на роскошную обивку, в которой тот буквально утопал, комфорта Бурин явно не испытывал. Из разодранной рубашки цвета сливы виднелась тёмно-красная полоса. Детектив бегло окинула взглядом помещение и наткнулась на ремень, висящий с правого подлокотника дивана. А затем увидела и пулю, застрявшую в полу, в сантиметре от кресла с Буриным.