Как весенняя гроза.
В низинах у Лысой Горы началось половодье. Пролетел незаметно январь, за ним февраль, и март стремительно и смело потеснил их, вскрывая толстую корку льда, зазывая обратно домой перелетных птиц. Он, как озорной мальчишка, промчался по земле, возвращая к жизни замерзшие почки, постучался в окна домов робкой капелью.
Магия этого места все сезоны делала карикатурно-идеальными, и сменяли они друг друга без опозданий. А потому уже в первых неделях марта солнце начало светить дольше и сильнее, пробуждая от зимней спячки городок и его жителей. Стылая земля напитывалась соками разлившихся рек, и вскоре из-под неё вылезли, как подснежники, первые мертвяки. Пройдет ещё немного времени, и они запрудят улицы Лысой Горы. Снова на каждом углу расположатся торговцы со своими нехитрыми товарами в виде сушеных глаз великанов или ногтей леших. Мавки неприятными кучами тряпья опять начнут ползать по камням мостовых в поисках того, чьей энергией можно полакомиться.
Но пока весна ещё только вступала в свои права, и дразняще-радостный звон, казалось, висел в воздухе, а послеполуденное солнце заливало каждый уголок окрестностей. Один из тысяч его лучей проник сквозь полуоткрытые ставни старого трактира, пробежал по каменному полу, коснулся кровати и скользнул по лицу темноволосой девушки. Её щёки раскрасил нежный румянец сна, грудь спокойно поднималась и опускалась. Луч на мгновение дернулся в сторону, а потом вернулся к девичьему лицу и пролег по нему золотистым пятном. Его не спугнула даже внушительная тень, нависшая над спящей.
Арей ласково разглядывал Пельку. Во время дремоты её и без того юные черты становились совсем детскими и наивными. Протянув руку, мечник дотронулся до волос девушки, перебирая их и поглаживая голову.
- Пелька, - его тихий хриплый голос раздался над самым её ухом. - Вставай, моё сокровище.
Длинные ресницы дрогнули, приоткрывая недоуменный ореховый взгляд. Девушка сладко потянулась в объятиях барона мрака, скользнула теплыми со сна губами по его колючей щеке.
- Ты помнишь о прогулке? - поинтересовался Арей.
Глаза Пельки радостно вспыхнули, а через мгновение она ураганом стала носиться по комнате, торопливо собираясь. Мечник только хохотал, глядя на неё.
Через полчаса они уже двигались по запруженным улицам по направлению к центру. Пелька, подобрав юбки, бесстрашно шлепала прямо по лужам. Со стороны центральной площади раздавались гвалт и гомон, которые не могли перекрыть даже звуки музыки. За последние месяцы площадь стала излюбленным местом прогулок Арея и Пельки. Легко растворяясь в толпе, они переходили от одного развлечения к другому, угощались разными лакомствами и наблюдали за лысегорцами. Здесь всегда было шумно и весело, и каждый день дарил новые впечатления.
Вот и теперь, пробираясь сквозь толпу, девушка восторженно поглядывала вокруг. В руках она сжимала льняную сумку, которую уже успела набить всяким добром: в палатках, торговавших заморскими безделицами, Пелька приобрела какие-то невиданные сладости, привезенные из Османского государства. Там же ей приглянулись изумительной красоты серьги, небольшой отрез красно-золотой ткани, экзотический веер и богато изукрашенная бутыль с каким-то маслом.
Арей ни в чём не отказывал возлюбленной, и она скупала всё, на что падал глаз. Правда, стоит заметить, что за покупки мечник всегда расплачивался сам, но девушка никогда не видела, как и чем.
Они свернули к навесу, под которым разливали мёд, когда внимание Пельки привлек странный шум, а слуха коснулись нежные, пронзительные звуки песни. Пела девушка, её голос завораживал, окутывал пеленой дурмана, опутывал морскими сетями. Пелька пошла на него, прокладывая себе путь через сборище народу, и вышла к открытому пространству в самом конце площади.
Там, в большом каменном резервуаре, стоявшем на крепкой телеге, плавали русалки. Их бледно-зеленая кожа слегка переливалась, на бедрах постепенно переходя в чешую, а длинные волосы колыхались в мутной воде. Пелька замерла, пораженная красотой речных дев - их идеально-совершенные лица взирали на толпу зевак огромными влажными глазами. Но гораздо больше, чем эта невероятная красота, окружающих околдовывала печальная мелодия, что русалки тянули хриплыми, мелодичными голосами:
«В тёмных водах, в глухих чащах
Девы милые резвятся.
Добрый путник, добрый странник,
Не зови нас показаться,
Ты не слушай наши песни,
Ты не жди нас у водицы,
Мы - жестокая погибель,
Правда, славные сестрицы?
Озорство и баловство
Нам прощает царь речной,
И счастливой станет дева,
Нареченная женой.
Жди ты в страхе, похититель,
Гнева нашего царя.
Он ударит этой ночью
В небо цвета янтаря.
Ну а как вернет домой,
В затхлый и холодный бор,
Среди ила и камней
Быть одной из нас женой.
Снова будем веселиться,
Оглашая песней реки,
И на дно вместе с собою
Станем забирать навеки!».
Когда последние трели зависли во влажном мартовском воздухе, никто не спешил расходиться. Наоборот, все плотно столпились у самого края телеги, протягивая руки, стараясь дотянуться до русалок. Их томный, с поволокой взгляд гипнотизировал и подчинял. Сладкий, дремотный морок сковывал всех вокруг.
Пленительные чары разрушил старый ведьмак, хозяин телеги. Щелкнув длинной плетью, он прикрикнул на толпу:
- Вы слушайте, да не заслушивайтесь! Будто не знаете этих мегер! Чаво ручонки протянули? Хотите, чтобы защекотали вас, дурни? Тьфу!
Сплюнув на землю, он ещё раз прищелкнул кнутом. В этот момент Пелька почувствовала, как кто-то коснулся её локтя. Обернувшись, она увидела Арея.
- Насмотрелась? - иронично поинтересовался он.
- Они такие красивые, - прошептала девушка. - А их голоса… их песня… Это прекрасно.
Ухмыльнувшись, барон мрака взял её за локоть, потянул за собой, выбираясь из скопища народу и, обогнув площадь, нырнул в уже хорошо знакомый Пельке переулок. Искоса поглядывая на мечника, она боролась с искушением расспросить об увиденном подробнее. Он же, в который раз угадав её мысли, произнес:
- Русалки действительно прелестны, и в этом их сила. Своею пригожестью и дивными песнями они заманивают к себе мужчин, а потом губят их, утаскивая с собой на дно.
Девушка слушала, нахмурив брови: ей трудно было поверить, что такая невероятная красота может быть столь разрушительна. Однако игриво-мрачные слова песни всё ещё звучали в голове, подтверждая тёмную натуру речных дев.
- Они водные духи?
- И да, и нет, - Арей замедлил шаг. - Когда-то русалки были человеческими девушками. И все погибли от неразделенной любви и предательства, бросившись с обрыва. Вода приняла их, и речной царь нарек утопленниц своими невестами. С тех пор они мстят людям, которые своей жестокостью привели их к смерти, но больше всего мстят они неверным, порочным мужчинам. Не всякого ждет гибель в тёмном омуте, в объятиях русалки.
Пелька жадно внимала истории, затаив дыхание. Кое-что в рассказе Арея не сходилось.
- Если они такие хитрые и опасные, как ведьмак смог их похитить? - недоуменно спросила девушка.
- Порой русалки выбираются на мшистый берег, чтобы расчесать свои волосы. Ушлые флибустьеры наловчились расставлять на них ловушки в виде сетей. Видишь ли, русалочьи волосы, слезы и чешуя с хвостов стоят невероятных денег.
Пелька понимающе кивнула. Жестокость речных богинь, конечно, пугала, но всё же ей было жаль дев, чьи загубленные души не нашли покоя и даже после смерти вынуждены были страдать. Пельке вдруг подумалось, что прекрасные русалки олицетворяли собой беспощадность женской красоты, перед которой безоружен любой, и стар, и млад.
Почти весь оставшийся путь до трактира Пелька провела в задумчивости, под впечатлением от мистической истории. Однако, когда они уже подходили к каменным стенам постоялого двора, девушка вдруг заметила, как вдалеке, на самом краю горизонта, стали сгущаться тяжелые тучи. Небо окрасилось оранжево-золотыми тонами, и Пельке вспомнилась русалочья песня.