Открыв глаза, Арей поднялся с кровати и снял с шеи тяжелую цепь дарха, положив её на обшарпанный стол. Сосулька жадно извернлуась, ткнув его острым концом в руку. Арей сцепил зубы и, несмотря на мгновенно вспыхнувшую боль, отошел в другой угол комнаты, туда, где Пелька, прикрыв глаза, мыла свои длинные волосы. Бесшумно скинув одежду, мечник присел на корточки у чана, так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом жены.
Начало сентября было ещё тёплым и солнечным, однако по ночам сквозь прикрытые ставни в комнату просачивалась прохлада, постепенно впитывающаяся в каменные стены. Но здесь, у очага, было тепло и уютно, а над поверхностью купального чана поднимался горячий пар. Протянув руку, мужчина потрогал воду у ног Пельки. Услышав плеск, девушка протерла глаза и повернула голову, удивленно улыбаясь. Заметив, что он обнажен, она потупила взгляд, но затем снова смело взглянула на мужа.
- Позволишь присоединиться к тебе? - тихо спросил он.
Она кивнула, залившись краской смущения и предвкушения. Арей осторожно скользнул в чан, выпрямив ноги, а затем потянул Пельку на себя, так, что она оказалась между его широко разведенных бедер. Откинув голову ему на плечо, девушка тихо вздохнула. Внезапно снизу раздался грохот и шум перепалки. Барон мрака недовольно поморщился, и в следующее мгновение всё стихло. Первые минуты этой неестественной тишины сопровождались для Пельки немного неприятными ощущениями. Казалось, будто в уши напихали кучу ваты, но затем она привыкала и наслаждалась отсутствием посторонних звуков в их маленьком мирке.
Вот и сейчас девушка благодарно потерлась о широкую грудь мечника, а затем внезапно рассмеялась.
- Что? - лениво поинтересовался Арей, однако она лишь покачала головой, продолжая улыбаться.
Ей вдруг вспомнилось, как раньше, во время их с мечником близости, она боялась шуметь. Пелька приходила в стыдливую робость при мысли о том, что кто-то может услышать их. Звуки их страсти. И поэтому она прилагала все усилия для того, чтобы соблюдать тишину. Пока заметивший её старания Арей со смехом не пояснил, что позаботился об этом - они никому не помешают, и никто не помешает им. С тех пор девушка больше не сдерживала себя во время занятий любовью и видела, что мужу это нравится. Эта мысль перебила прежнюю.
Заниматься любовью. Когда-то Пелька не понимала сочетания этих слов. За время своих скитаний по Запретным землям она много повидала и многому научилась. Ей пришлось рано повзрослеть, защищая не только свою жизнь, но и свою честь, на которую не раз посягали. Однако порой она видела влюбленные пары, где женщина добровольно отдавалась мужчине. Иногда она слышала их, чувствуя, как эти звуки отдаются где-то глубоко в груди. И вот теперь она сама поняла, что это значит.
Пелька оторвалась от раздумий, почувствовав ладонь Арея на своём плече. Оттуда его пальцы скользнули вниз, как по клавишам, пробежавшись по её ребрам.
- Такая хрупкая, - пробормотал мечник, уткнувшись носом в шею девушки.
Тогда она ощутила первые признаки того, что вскоре перерастет в дрожь нетерпения. Но сейчас Пелька хотела просто нежиться в ванной, целоваться и ласкать друг друга с неторопливой леностью людей, которые никуда не спешат. Она томно потянулась, спиной ощущая жесткие волосы на груди мужчины. Поймав его руку, девушка переплела их пальцы.
- Я люблю тебя, - тихонько произнесла она. - Так сильно…
Арей задержал дыхание. Каждый раз эти простые слова разрывали ему сердце.
- Взаимно, - ответил он глухо, прижимаясь губами к затылку жены. - И меня это пугает.
- Тебя пугает любовь? - нахмурилась Пелька.
- Не любовь… Нет. Скорее, то, что она способна сотворить. Любовь столь же прекрасна, сколь беспощадна. Она лишает тебя уверенности в том, кто ты есть, в завтрашнем дне, и порой даже собственной личности. Я никогда не знал такой любви, и поэтому… да, она меня пугает.
Оба замолчали на какое-то время, обдумывая сказанное.
- А что насчет тебя? Ты боишься чего-то так же сильно? - спросил мечник.
- Я боюсь вечности, - призналась девушка.
- Вечности? - удивился мужчина. - Ты поразительна. Бояться того, за что многие продали бы душу… Хотя, в этом случае вечности им как раз не видать.
Пелька покачала головой.
- Ты не понял. Я, так же, как и ты, боюсь не самой вечности, а её разрушительной силы, - пояснила Пелька, глядя на их сплетенные пальцы. - Я помню твои рассказы о том, каким ты был прежде. И вижу, что бесконечная жизнь сделала с тобой. Любовь способна подарить высшую вечность добра и света. Вечность же сама по себе не может дать ничего, кроме одиночества.
Почувствовав, как напряглось его тело, девушка развернулась в горячей воде, коснулась щеки мужа, вглядываясь в него своими невероятными глазами цвета ореховой скорлупы. Губы мужчины тронула горькая усмешка.
- Моя юная жена, которая младше меня на черт знает сколько столетий, вновь оказалась права, - невесело подтвердил он. - Бессмертие - это, в первую очередь, бесконечная усталость, Пелька. И не важно, под чьим знаменем ты выступаешь, несешь ли ты в этот мир свет или мрак - ты всегда одинок и потерян.
У девушки внутри всё перевернулось от печали, прозвучавшей в его голосе. Она крепче сжала шершавую ладонь.
- Но, творя благие дела, ты, по крайней мере, будешь знать, что созидаешь. Если ты несешь свет, наполняя покоем души людей - разве это не скрасит твою нескончаемую жизнь? Если бы мне досталась вечность, я бы хотела прожить её только так, - уверенно произнесла Пелька.
Арей изумленно покачал головой, подушечкой пальца проведя по нижней губе жены. Какими бы разными они ни были, он всегда будет благодарен судьбе за то, что она подарила ему возможность быть с этой удивительной женщиной. Любить её. Гореть ею.
Его женщина. Он впервые подумал о Пельке именно так, не отдавая себя отчета, почему. Но это была правда - она его женщина. И если измученной душе мечника жена дарила покой и тепло, то его тело она наполняла жаром и исступлением.
Арей медленно выдохнул, прежде чем ворваться в её рот, дразня и лаская, раздражая нежную кожу девушки жесткой бородой. Он целовал неистово, грубо - почти эгоистично. Однако протяжный стон Пельки доказал, что это приносит обоюдное удовольствие, и мужчина стиснул тонкое тело сильнее, ещё больше распаленный откликом возлюбленной.
Оторвавшись на время от истерзанных губ, барон мрака склонился к её уху, рассказывая о том, что желал бы сделать с нею. Пелька прижала свободную руку ко рту, тихонько охнув. Ей хотелось потребовать, чтобы он немедленно замолчал, перестал говорить все эти грубые вещи. Однако всё, что она могла - лишь краснеть, не в силах понять, от чего больше: то ли от его бесстыдных обещаний, то ли от того, что хотела испытать это в реальности.
- Арей, - пролепетала девушка. - Хватит, прекрати…
Барон мрака рассмеялся низко, гортанно, зарываясь лицом в её волосы.
- Со мною ты постепенно теряешь и стыд, и свою скромность, - прошептал он охрипшим голосом. - И мне это нравится.
В этот раз он взял её грубо, без подготовки, заглушая поцелуем жалобный вскрик. Пелька вцепилась в его плечи, царапая, возвращая ему свою боль. По позвоночнику мужчины прошлась колючая волна нестерпимого наслаждения, когда жена стала подаваться навстречу его жадным глубоким толчкам. От их движений вода выплескивалась за бортики чана, заливая пол вокруг.
Наступающее удовольствие скрутило все внутренности, свело судорогой пальцы рук и ног. И когда восхитительное облегчение накрыло обоих, Пелька не отрывала взгляда от лица мечника. В минуты их любви даже он - даже безжалостный, жестокий человек с жуткими глазами-провалами - отпускал себя. И в эти краткие мгновения он был обезоруживающе красив. Эта неожиданная мысль ошеломила девушку и подтолкнула её к самому краю, она закусила губу, силясь сдержать рвущийся наружу крик. Среди их протяжных стонов и неразборчивого шепота вспыхнули слова, произнесенные глубоким мужским голосом: «О любовь моя, любовь моя!..». Вспыхнули - и тут же погасли, однако шлейф их ещё висел в воздухе, пока двое, обессиленные, переводили дыхание в объятиях друг друга.