— Ты думаешь? — Пелька пошевелилась, плотнее прижимаясь к мужчине. — Так и не скажешь. Сегодня было очень тепло, а закат какой… Будто весна.
— И она настанет, — улыбнулся барон мрака. — В своё время.
— Я так люблю весну, — продолжала девушка, будто не расслышав его слов. — Ну почему она не может длиться подольше?
— Потому что всему и всегда приходит конец.
Пелька слегка отстранилась, заглядывая ему в глаза.
— И нам тоже? — задумчиво произнесла она.
Арей серьезно посмотрел на неё, пытаясь подобрать слова. Он мог бы солгать, однако знал, что девушка почувствует ложь.
— Да, и «мы» когда-нибудь тоже закончимся, — осторожно ответил мечник. Пелька ничего не сказала на это, и он продолжил: — Но не наша любовь. Любовь не может закончиться, потому что она не имеет материального воплощения. Она вечна.
— Значит, мы будем любить друг друга всегда? Даже когда умрём?
Мужчина покачал головой:
— Не совсем. После смерти я, Арей, мечник мрака, перестану существовать. Но то, что является моей сущностью, что зажигает живой эйдос светом — то будет жить всегда. Моя суть бессмертна, и её квинтэссенцией является любовь. Любовь к тебе, Пелька.
Его слова пронзили девушку насквозь, наполнив глаза солёной влагой. Она порывисто притянула мужа к себе, и выпавшие из их рук кружки покатились по каменным плитам. Арей отвечал на поцелуй, чувствуя, буквально кожей осязая, как сквозь несколько тонких оболочек между ними двумя бьется третье сердце. Он поднял жену на руки и понес в дом, а позади них догорал пламенеющий закат.
***
Пелька второй раз наблюдала, как снег огромным мягким покрывалом застилает Лысую Гору. Год назад в это же самое время она была растерянной, опьяненной и бесстрашной девочкой, которая решилась разделить судьбу с беспощадным адептом мрака. О небо, сколько всего случилось за этот год, вместивший в себя несколько жизней!
И вот теперь Пелька сидит у окна, поглаживая уже немаленький живот. Она переносила беременность на удивление легко, её не мутило, не ломило кости, даже спина почти не болела. Арея же беспокоило всё — и в первую очередь то, что девушка почти не прибавляла в весе. Её руки и ноги оставались такими же тонкими, грудь едва заметно набухла, перестав напоминать подростковую, а выпирающие кости таза не было видно лишь потому, что их закрывал живот. Казалось, плод — это единственное в ней, что продолжает расти и меняться.
К беспокойству Арея за жену примешивалось также и то, что поиски нужного артефакта затягивались. Он много времени провёл с Яраатом, изучая старые свитки, дотошно разбирая слухи и рассказы о тех или иных магических предметах. Их было неисчислимое множество, однако большую часть составляло оружие. Среди же инструментов, способных влиять на судьбу, не нашлось ни одного, обладавшего достаточной силой, чтобы помочь им. Эти бесплодные искания длились до тех пор, пока однажды утром мечник не столкнулся с Яраатом прямо на рыночной площади.
До этого оборотень никогда не появлялся на людях посреди дня. Пелька, медленно вышагивавшая среди рядов с целебными травами, первой заметила Яраата. Она сразу же напряглась, повернулась к мужу и что-то шепнула ему на ухо. Барон мрака тут же перевел взгляд на плешивого мужчину в затасканном сером плаще и едва заметно кивнул ему, повернувшись к жене. Когда же он снова бросил взгляд в ту сторону, оборотня уже след простыл. Крепко взяв Пельку за локоть, Арей повел её к выходу с площади.
— Ты опять оставляешь меня, даже не объясняя, что у тебя с ним за дела? — девушка уже не пыталась скрыть своего недовольства и волнения.
За последние месяцы мечник слишком часто отсутствовал, не называя причины, и она знала лишь, что в это время он находился с Яраатом. Этот человек не нравился Пельке с самого первого дня их встречи, когда тот проводил её к алтарю из высоких елей.
Арей ничего не отвечал, продолжая сжимать её руку и направляя среди толпы людей. Девушка попыталась вырваться, но он лишь стиснул её крепче, вырвав у Пельки короткий писк. Ослабив хватку, мужчина вывел их в проулок, по которому пролегала самая короткая дорога к их дому. Убедившись, что народу вокруг стало меньше, он негромко произнес:
— Яраат помогает мне в одном важном деле. Если оно выйдет так, как я задумал, то после рождения ребенка нам уже не нужно будет бояться за своё будущее.
Девушка глянула на мужа со смесью недоверия и волнения:
— Что ты задумал, Арей?
Однако мечник так и не ответил. До самого конца дороги он смотрел прямо перед собой, больше не проронив ни слова. Перед изгородью, за которой виднелась их засыпанная снегом избушка, барон мрака остановился, выпустив, наконец, руку жены.
— Вернусь я, вероятнее всего, ночью. Ложись и не жди меня.
Не дожидаясь её ответа, Арей развернулся в том направлении, откуда они пришли. Пелька смотрела ему вслед, глотая злые слёзы. Её расстроило его грубое поведение, но больше всего то, что мечник будто вновь перестал ей доверять. Она знала, что не ляжет спать, пока не дождется мужа.
— Не плачь, девонька, они того не стоят, — раздался рядом красивый звонкий голос.
Пелька удивленно повернула голову. Перед ней стояла красавица-цыганка, совсем не по погоде одетая в лёгкое цветастое платье и короткие красные сапожки. Её плечи укрывала широкая шаль — она же была единственным, что защищало цыганку от разыгравшейся метели.
Когда незнакомка подошла поближе, Пелька заметила, что это была не девушка, как ей показалось вначале, а женщина, причем уже немолодая. Тонкая сеточка морщинок расходилась от больших миндалевидных глаз к щекам, бороздами пролегала по шее и груди. Однако задорный блеск в глазах, пышная грива волос, в которой не было видно ни одного седого, и какая-то невероятная, картинная красота скрадывали немаленький возраст цыганки.
Завороженная этой картиной, Пелька не сразу сообразила, что женщина оказалась слишком близко. Она ступала вкрадчиво и бесшумно, будто кружила вокруг. Девушка попятилась. Когда-то ей доводилось сталкиваться с представителями этого народа, и ничем хорошим эти встречи, как правило, не заканчивались. Заметив её враждебную настороженность, цыганка хрипло рассеялась:
— Не бойся меня, дитя. Я тебя не обижу. Всего лишь хочу посмотреть твою руку.
Пелька нахмурилась. Эти слова, произнесенные с легким заморским акцентом, нисколько её не успокоили, скорее, наоборот.
— Я вас не боюсь, — твердо ответила девушка. — И в предсказаниях не нуждаюсь.
С этими словами она развернулась и двинулась к дому, надеясь как можно скорее укрыться в его надежных стенах. Однако её догнали слова:
— Зря ты так думаешь, красавица. Я ведь могу рассказать всё про дочку твою.
Пораженная услышанным, Пелька резко обернулась и вздрогнула, когда женщина в одну секунду оказалась рядом с ней.
— Вы сказали «дочь»? У меня будет девочка?
Цыганка хитро улыбнулась и потянулась к ладони девушка, однако та отдернула руку. Черноволосая красавица вздохнула.
— А говорила, что не боишься. Я ведь не просто так к тебе подошла. Я вижу… Понимаешь? С тех, кто так ярко сияет, я денег никогда не беру.
— Вы колдунья? — тихо спросила Пелька.
— Нет, — расхохоталась та. — Разве только колдуньи могут видеть?
С этими словами она опять коснулась руки девушки. На этот раз Пелька не возразила, наблюдая, как цыганка потянула перчатку и стала внимательно изучать чёткие линии на замерзшей ладони. На какое-то время завывания ветра поглотили все звуки вокруг, а затем женщина вскинула на Пельку глаза. Девушка нахмурилась.
— Что там?
Цыганка покачала головой:
— Твоя жизнь яркая, но тяжелая и короткая, девочка, — грустно произнесла она.
У Пельки перехватило дыхание. На краткое мгновение мир вокруг поглотила чернота, но потом девушка моргнула, тщетно пытаясь унять испуганное биение сердца.