Не нужно было ураганного ветра и высоких волн. Лишь короткий, еле слышный выдох. Свет погас.
***
Пусть сотрёт мою память холодный северный ветер
И дороги усталую душу от ран исцелят.
И уходит в беззвёздную полночь Воин Рассвета,
Унося свою боль и без права вернуться назад.
Начались долгие месяцы погони и пряток. Сначала они меняли один дом на другой, потом перебрались за город. Раскрытый тайник, спешные сборы и отступление, преследование и кровопролитная битва, новое секретное место. А затем неизменное обнаружение - и всё начиналось по новой.
Бледная Пелька молчаливым призраком шла подле мужа, прижимая к груди дочь. Угрюмый барон мрака уже не заставлял свой огромный двуручник исчезать, оружие постоянно было у него в руке, напоминая о том страшном положении, до которого он довёл свою семью. Арей таскал их за собой по городам и лесам, иногда погоня заставала их посреди ночи, и они вынуждены были бежать, куда глаза глядят, и ночевать чуть ли не под открытым небом, на ковре из опавших, уже начавших преть листьев.
Он убивал у них на глазах, уже не щадя нежное сердце жены, не думая о том, что это видит дочь. Арей окончательно превратился в тень - жуткое подобие себя прежнего: вымотанный, с вечно голодным дархом и грузом ответственности, что был тяжелее могилой плиты. Он знал, что мучает свою семью, но не мог их отпустить, не мог!..
Поздним октябрьским вечером они кое-как нашли убежище в небольшом городишке, на чердаке заброшенного дома. Мирослава кашляла, надрывая горло. Малышка простудилась во время их бегства под проливным дождём и теперь лежала на руках у матери, лопоча:
- Мамочка, болит…
Пелька смотрела на неё, глотая слёзы. Она ничего не могла сделать для своего ребёнка. Миру нужно было показать доктору, но они не могли даже носа высунуть из этого дома, потому что круг преследователей смыкался, и вскоре им вновь придётся бежать, прятаться, скрываться…
Девушка подняла глаза на мужа, и впервые за всё время, что они вместе, и за эти последние жуткие месяцы в её взгляде мелькнул немой упрёк. Ещё более беспощадный именно потому, что она молчала. Уж лучше бы она била его и кричала, срывая голос, припоминая ему все грехи - сколько их у него было!.. Но Пелька молчала, и её бескровное личико не выражало никаких эмоций, кроме смертельной тоски.
Арей отвернулся и стиснул руки в кулаки. Он дотянул до конца, дошёл до самого края. Всё было кончено.
Он отдаст жену и дочь свету. Пусть они станут недосягаемы для него самого, зато будут живы, а их эйдосы снова засияют уверенно и ярко.
Стремительно приблизившись к Пельке, Арей порывисто притянул её к себе и прижался губами ко лбу.
- Потерпи ещё немного, родная, - глухо прошептал он. - Скоро всё закончится.
- Что ты задумал? - испуганно воскликнула девушка. - Арей?!
Ничего не ответив, мечник отошёл к стене и начертил руну вызова. Буквально через десять секунд в дверь их каморки постучали.
- Это я, - голос Яраата по ту сторону заставил Пельку посереть.
Барон мрака посмотрел на стену - очертания руны вспыхнули, подтверждая, что это действительно тот, кого он вызывал. Открыв дверь, мужчина пропустил оборотня внутрь. Прибывший огляделся, кивнул мечнику, слегка поклонился Пельке и приятно улыбнулся.
- Всё так плохо? - поинтересовался он, обращаясь к Арею.
Тот, неопределённо мотнув головой, отвёл Яраата в сторону и что-то зашептал. Тот кивал, и по его лицу невозможно было понять, о чём он думает. Наконец, оборотень уточнил:
- Ты точно справишься один?
- Сейчас мне главное увести погоню в нужном направлении, - отрезал барон мрака. - Справлюсь.
- Что происходит? - напряженный голос девушки прозвенел во влажном, студёном воздухе чердака.
Арей приблизился к ней и сказал как можно спокойней:
- Пелька, вы с Мирой останетесь здесь. Яраат присмотрит за вами, пока я собью преследователей со следа. Потом я вернусь сюда, за вами.
- Нет! - резко оборвала его жена. - Мы не останемся без тебя. Я никуда тебя не отпущу!
Мечник схватил её за плечи, стараясь передать часть своих скудных сил, убедить в том, что это последнее испытание:
- Пелька, послушай меня, родная, - зашептал он. - Нам не уйти от них втроём. Мира больна, мы не сможем бежать вместе с ней. Это займет не больше дня, ты даже не успеешь заметить, что меня нет рядом. Вы поспите, возможно, малышке станет лучше после крепкого, спокойного сна. Ты тоже отдохнёшь и наберёшься сил.
- А что потом? - так же шёпотом спросила девушка, стараясь разглядеть мужа сквозь мутную пелену слёз.
- Потом всё будет хорошо, обещаю, любовь моя, - он не хотел, чтобы кто-то был свидетелем их с Пелькой разговоров и объятий, но ситуация была не та, в которой можно выбирать.
Поэтому Арей прижал к себе тонкое тело жены и крепко поцеловал темноволосую макушку. Зажмурившись на мгновение, он вдохнул запах её волос. Затем отстранился и согнутым пальцем погладил нежную щёчку дочери.
- Папочка? - вопросительно пролепетала малышка, хватаясь за ладонь отца.
Тот моргнул, прогоняя боль из зрачков.
- Я скоро вернусь, - ответил он и ободряюще улыбнулся. - И мы снова будем вместе.
Яраат всё это время стоял в стороне, деликатно отвернувшись. Когда он услышал позади шаги Арея, то обернулся, опять расплывшись в улыбке. Барон мрака пристально смотрел на него, и в его глазах дрожала опасливая надежда.
- Я доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть, Яраат, - он не договорил, но тон его голоса ясно давал понять, что за семью мечника оборотень отвечает своей головой.
- Конечно, друг мой, - тот серьёзно кивнул, скидывая плащ. - Я смотрю, твоя дочь простужена.
Он пересёк комнату и подал Пельке тяжёлую шерстяную ткань.
- Укутайте ребёнка, мой плащ очень тёплый, а здесь сыро.
Девушка недоверчиво смотрела на него, однако Яраат снова улыбнулся, мягко и приветливо, всё ещё протягивая кусок материи. И Пелька приняла вещь, несмело улыбнувшись в ответ.
Уже в дверях, держа в зажатом кулаке свой меч, Арей обернулся к жене и дочери. Он хотел что-то сказать - он так много хотел сказать! - но вместо этого лишь молча кивнул и выскользнул за порог. Уже там, за стеной, он резким движением отёр одинокую слезу и уверенным шагом направился вниз по скрипучим ступеням. Он ошибся, сказав Пельке, что вернется через день - двое суток барон мрака гонял по болотам и городам стражей, наёмников и духов. Головы летели с плеч, дархи разбивались на осколки, алая кровь и мерзкая субстанция комиссионеров заливали клинок Арея. Мужчина не думал ни о чём в минуты боя, но в его ссохшемся сердце всё время пойманной птицей билась любовь. Он готов был выжечь города, чтобы вернуться к своей семье. Мечник не мог знать, что возвращаться уже не к кому.
Ведь, спустя час после того, как он покинул каморку под крышей, его жена и дочь лишились своих эйдосов, принудительно отдав их жестокому предателю. Пелька остановившимся взглядом смотрела в жуткие, бесцветные глаза оборотня. Его лицо в мгновение ока превратилось в дикую гримасу садиста, когда он приставил широкий клинок к горлу плачущей Мирославы. Обескровленными губами девушка повторила за Яраатом формулу отречения, а затем забвение поглотило её. Она очнулась только тогда, когда оборотень навис над её дочерью, заставляя малышку сделать то же самое.
С диким криком она бросилась на предателя. В её руке блеснул нож с ногтём титана в рукояти. Схватка с крупным мужчиной и опытным убийцей была заранее обречена на провал, но Пелька билась из последних сил, сумев ранить противника. Яраат скользнул взглядом по крови, хлынувшей из пореза, и, размахнувшись, наотмашь ударил девушку. Та отлетела к противоположной стене, и её глаза закатились.
- Давай-ка, милая, ты же не хочешь, чтобы маме было больно? - елейным голосом спросил оборотень, усаживаясь на корточки перед ребёнком.
Мира округлившимися от ужаса глазами следила за матерью. Малышка не всё понимала, но видела, что маме плохо, и нужно повторить незнакомые слова за незнакомым дядей, чтобы всё закончилось.