Арестантскую одежу убеглого бросила в чулан. Собралась обед варить, лепешек нажарить для гостя да поглядела в окошко и увидела стражника.
— Ох, ох, ох! Как бы беды не принес. Ведь некуда спрятать пришельца. Придется, видно, отвадить...
Вышла из избы на крылечко, взмахнула рукой, какое-то слово промолвила, и стражника от двора как ветром откинуло. От прясел, от гумен, от берега озера наползли снежные сугробы к ограде. Стражник завяз в них и не мог одолеть, назад повернул.
Чуть погодя сам урядник на коне прискакал. С ним Баба Оха поступила построже. Еще какое-то слово промолвила. Конь под урядником вздыбился, начал шарахаться в стороны, будто впереди стая волков. Вылетел урядник из седла, об свою саблю лоб расшиб, а когда отряхнулся от снега, то этой саблей принялся в сугробах проход прорубать. Напролом полез. И добрался-таки до ворот. Но открыть не успел. Как закружило его в сугробе да занесло снегом до плеч и понесло вокруг двора — не своим голосом завопил с перепугу.
Оставлять убеглого у себя еще на одну ночь Баба Оха уже не решилась. На скорую руку отстряпалась, завернула лепешки-подорожники в узелок и близко к полуночи вывела его в лес, за деревню.
— Вот так прямехонько иди, а весь путь до города тебе сугробы покажут. Если верный путь станешь держать, то на обе стороны отодвинутся, а где начнешь уклоняться, с пути сбиваться, пройти не дадут.
Ну зато урядник за эту ночь натерпелся. Уволокли его сугробы на другую сторону деревни. В снегу вся одежа намокла, на студеном ветру заколел-закоченел, шапку с кокардой потерял, нос обморозил.
Вернулся к себе в правление злее цепного пса. Поддал стражнику в ухо. Стул об пол разбил. А уж ругался на весь околоток.
— Сничтожу! Не дозволю тут своевольничать! Эт, что же творится? Пошто подступу нет?
И шумел-то больше от страху. Да и перед стражником было конфузно. Разболтает обо всем мужикам, не то высшему начальству при случае выскажет.
Когда развиднелось, снова послал его ко двору Бабы Охи.
— Собери мужиков с лопатами, пусть отгребут снег. Пойду ее на месте допрашивать, и надо двор обыскать.
Опять прибежал стражник в растерянности.
— Нету сугробов!
— Как это нету?
— У оградки впору метлой подметать.
— А ты умом не рехнулся ли? Были и нету! Куда могли подеваться?
Самого еще больше страхом пробрало. Даже и себя обругал, дескать, не зная броду — сунулся в воду, нажил столь забот и хлопот, а толку нет.
— Айда вместе пойдем, скорее управимся, — подтолкнул он стражника наперед себя. — С этой бабой, видно, попросту не обойтись.
Подошли ко двору все же с оглядкой. Перед воротами лежал ровный снежок, хоть на дровнях подъезжай, не завязнут.
Баба Оха на крылечке стояла.
— Добро пожаловать, коли по доброму делу!
Урядник на нее ногами затопал.
— Где сугробы? Кем дозволено морочить людей?
— Откуда же сугробам-то быть? Сам, поди, видишь: мой двор на взгорке, весь на ветру...
— Вечор их было полно!
— Не видала! Ты, небось, в ином месте блуждал.
Поостерегся урядник дальше выпытывать.
— А по какому праву здесь проживаешь? Кем разрешено?
— Сама пришла и живу!
— Откуда явилась?
— Где была, там уже нету меня!
— Что тебе здеся понадобилось?
— Люди нуждаются...
— А ко мне поступил донос на тебя: на бунт мужиков призываешь! — пустился урядник на хитрость. — Супроть царя-государя.
— Его и без меня с трона сбросят, а ты, урядник, не трать зря время, ступай домой, покуда я не озлилась!
Тому не вошло это в разум. Хоть и мороз по спине, а заорал:
— Собирайся! Посажу тебя за такие слова в каталажку!
Баба Оха в ответ посмеялась.
— Ну, спробуй!
Кинулся к ней стражник, хотел руки скрутить, перед урядником выслужиться, она его с крылечка столкнула. Урядник саблей взмахнул.
— Зарублю!
И тотчас рука у него заколела, сабля выпала в снег.
Вокруг потемнело. Началась пурга несусветная. Ветер завыл. Намело в ограду сугробы. Еще не опомнился урядник, а уж стоял по колени в снегу, потом оказался в нем по самые плечи. Стражник успел убежать в избу и в чулане закрылся.
Напоследок увидел урядник, как Баба Оха поднялась на сугроб, вдаль рукой показала, и понесло ее туда без путей и дорог, скорее чем быстрокрылую птицу.
Недолго, однако, пробыл урядник в беспамятстве. Когда открыл глаза, осмотрелся, то опять в оградке и перед двором было чисто, хоть метлой подметай. Сошли снежные сугробы, будто сроду их тут не бывало.
Обшарил он вместе со стражником во дворе каждый закуток, в избе подпол оследовал, а только и досталась в добычу брошенная в чулан казенная одежа.