Разобравшись с вооружением мы вернулись к себе.
— Михаил Степанович вскрывайте прицеп вашей машины. И доставайте из него то что там лежит.
— Ключей нет.
— Ключи здесь.
Алексей Логачёв поставил на стол боксы, а Виталик положил папки.
— Ищите должны быть. Нам сейчас нужно выставить наблюдателей с карабинами на них оптика есть. По углам. С остальными пойдём копать могилу.
— Коля, а что в прицепе?
— Пулемёты станковые должны быть. А что лежит на самом деле никто не знает.
По совету Быкова нашли батюшку взяли инструмент и пошли копать могилу. Решили копать общую два на два. Пятнадцать человек это сила в четыре лопаты посменно это быстро. Верхний плотный слой ворошили кирками, а ниже пошёл песок с мелким камнем, который копался легко.
Прибежал посыльный от Бригадирыча.
— Там в прицепе ящиков много с пулемётами, винтовками и патронами. Бригадир спрашивает СГМ что за зверь?
— Я не знаю. У Василия спросите.
— Годный аппарат. СГ43. Пулемёт Станковый Горюнова Модернизированный. А винтовки какие.
— СКС в ящиках.
— От нас что нужно?
— Бригадир спросил что делать?
— Скажи пусть распакуют четыре пулемёта. Ищите машинки для набивки лент. Там должны быть. Набивайте ленты. Освободимся я всё посмотрю.
Сладив могилу, завернули мертвецов в куски тентов и уложили их на дно.
Чтобы не копать второй раз, решили пройти по лагерю и тщательно осмотреть территорию и технику.
Прочёсывать территорию мы начали от угла с нашей стороны. В одной из машин было обнаружено тело ещё одного погибшего. У него была сильно разорвана нога, от чего он истёк кровью. Чем мы ближе подходили к столовой тем сильнее была изрыта земля. В воздухе висел смрад фекалий и крови.
— Так нагадить везде это сколько нужно съесть? Чего они такого вонючего наелись? — спросил или пожаловался Жирнов Вадим.
— Друзей твоих из соседней бригады накушались, а потом чтобы ты их долго не искал вокруг кучками разложили. Хошь в домино играй, хошь в футбол. Тут их целая команда. После этих слов мало кто смог сдержать рвоту.
— Василий Григорьевич нельзя так это же люди.
— Где?
— Вот это. Ты сам сказал.
— Я предположил. У вас воображение слишком разыгралось. А это просто какашки звериные. Они поели и как утки сразу опростались. Друзья наши пока перевариваются. Тут от них врядли что есть вам головой иногда думать надо. От человека всегда, что-то будет. Волосы, зубы, одежда, пуговицы или кости. Много чего может не перевариться сразу.
Дальше все шли стараясь не глядеть вниз, обходя пахучие кучи, страшась увидеть в них пуговицы или кости.
Так гадливо озираясь мы дошли до жёлтого американского автобуса. Женщины, что ехали на нём не смогли закрыть двери. Я не стал заглядывать внутрь. Жутко. Весь салон перевёрнут и залит кровью и содержимым кишечников. Гиены ворвались с двух сторон не дав шанса спастись ни кому. Под сиденьями и в вещах нашли две руки, часть спины и одну обглоданную голову. Нашли целую сумку с вещами из полиэстеровой мешковины. С такими челноки обычно таскаются. Уложили в неё останки и отнесли их в братскую могилу.
Тут я вспомнил про машины что стояли в ста метрах от конвоя.
Распределившись кто будет охранять, а кто осматривать мы двинулись к ним. В машине без двери нашлась связка ключей, предположительно от КШМки главного инженера. В багажниках лежали побитые сумки с вещами и продуктами. Под ними нашлась оружейная сумка с деньгами и двумя не новыми американскими штурмовыми винтовками. Часть денег была повреждена случайными попаданиями пуль. Главным призом была полная картонная коробка с знакомой водкой.
— Вот мужики чудо небывалое! Всё вокруг в лохмотья, а на беленькой ни царапины! — обратил внимание на казус Два Ивана.
— Так мужики. Собираем всё что цело и несём к себе. Тут всем зарплата и приварок будет. Водку разбить! Она может быть отравлена. — скомандовал я.
— Жалко, мы бы похмелились.
— Бейте я вам плохого не посоветую. Вечером будет вам наркомовская норма обещаю.
— Помрём начальник до вечера.
— До сих пор не померли теперь точно не помрёте.
— Идите страдальцы, а то у вас инфаркт будет. Я сейчас её переколочу — пообещал старший Иванов. Только мы немного отошли сзади раздался глухой звон битого стекла.
Нда сильно их плющит. От каждого удара плечи вздрагивают. Это у них сейчас личная трагедия или алкогольный невроз?