Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать его, и сразу прижимаюсь к его широкой груди. Он пахнет моторным маслом и сигарным дымом, он сжимает меня крепче.
— Отпусти ее, Клайд, — осторожно говорит Арлин.
— Рад, что с тобой ничего не случилось, милая, — бормочет Клайд в мои волосы, прежде чем я отворачиваюсь.
Джордан подходит пожать руку Клайда, пока они обмениваются безмолвными взглядами о случившемся вчера.
— Я знаю, что это не хорошо, но я не испугалась его. Адам не собирался причинить мне вред. Он напугал меня сначала, но после этого, я увидела его боль. Я постоянно чувствую ее. А потом смотрю на побитое лицо Джордана и тогда уже злюсь. Я надеюсь, что Адам теперь оставит меня в покое.
— Я пришел установить твои полки, Эмили. Просто хотел, чтобы ты знала. Но сейчас я иду к тебе домой, чтобы помочь Гаррету с дверью, — сообщает мне Клайд, шагнув к Арлин.
Он притягивает ее к себе и оставляет поцелуй на лбу. Арлин потеряла мужа, Джорджа, почти восемнадцать лет назад. Она знала Клайда всю свою жизнь, и они вновь начали общаться, когда он переехал сюда примерно в то время, как Джордж умер. Клайд поддерживал ее и помогал преодолеть смерть мужа. Восемь лет спустя, Клайд переехал в дом Арлин и больше не уходил. Они не женаты, и я не думаю, что они когда-нибудь поженятся, но он любит ее так сильно, что просто мурашки бегут по коже от сексуального напряжения в комнате с ними.
Он приходит на кружки любви к ней каждое воскресенье и пьёт, наблюдая, как его женщина работает. Они такие милые.
— Мою дверь? — спрашиваю я, когда Клайд отпускает Арлин, которая все еще немного задыхается.
— Да, сладкая, — отвечает он, проводя своими мозолистыми пальцами по моей щеке, прежде чем покинуть магазин.
— Ладно, Арлин. Тогда я хочу знать ваши пикантные подробности, — требует Дженна, шевеля бровями.
— Ох, уж этот мужчина, — стонет Арлин, и мы все от души смеёмся.
Мы заканчиваем печь довольно рано. Дженна не очень помогает, больше веселит нас. Джордан как обычно беззлобно дразнится, Арлин и Беверли рассказывают нам истории об Осеннем Фестивале, когда нас не было еще на свете. Это самое прекрасное утро и один из самых хороших дней.
Джордан, Дженна и я загружаем прилавки выпечкой, розыгрыш намечен только до десяти. Арлин и Беверли будут подавать сегодня в магазине людям кофе и горячий яблочный сидр. Улицы гудят, ведь скоро пробка полностью рассосется, и Крест Стрит будет заполнена людьми вместо машин.
На парковке есть батут, карусели и игры. Все магазины широко открывают двери, вынося свою продукцию на улицу. Дети резвятся и играют, рисуя аквагрим, предлагаемый в салоне.
Моя улыбка сегодня намного шире, чем вчера. Я улыбаюсь так, как уже давно не улыбалась.
Клайд работает с мебелью, показывая людям, как стругать небольшие куски древесины. Я еще не видела Гаррета. Я продолжаю смотреть на окна его мастерской. Интересно, он там? Думает ли он обо мне столько, сколько я думаю о нем? Объятия Гаррета прошлой ночью не просто грели меня, они опаляли мою душу. Я чувствую себя в безопасности в его объятиях. Не знаю, как долго это продлится.
Я видела, что Сара вчера мчалась из магазина Гаррета, но я не сосредотачивалась на ней. Я наблюдала за Гарретом и Клайдом. Любовь и беспокойство были на лице Гаррета, когда он говорил. Это согрело мое сердце и сердце Клайда тоже, судя по его реакции.
— Мы можем сделать капкейки (Прим. Капкейк — американское название кекса. Пирожное небольшого размера, предназначенное для употребления в пищу одним человеком, запечённое в тонкой бумаге или алюминиевой форме для выпечки. Часто содержит разнообразные элементы кондитерских украшений)? — спрашивает меня маленькая девочка с косичками, когда тащит свою младшую сестру до моего прилавка.
— Конечно.
Джордан помогает девочкам встать на табуреты, пока их мама болтает с другой женщиной всего в нескольких футах. Я даю каждой по кексу и показываю им, как работать с кондитерским мешком. Это похоже на полный беспорядок, но их лица полны решимости, когда они обмакивают кексы в ярко-розовую глазурь.
— Мама, смотри! — кричит младшая, когда заканчивает посыпать украшения.
— Это прекрасно, Ливи, — восклицает ее мама, и я чувствую легкое покалывание. Это то, что я хотела делать с моей собственной матерью в детстве. Это чувство, будто я вижу особенный момент в жизни.
Джордан собирает весь мусор в коробку, пока я вытираю девочек влажными салфетками.
— Спасибо, — говорит мне их мама.
Когда ее девочки становятся чистыми, она целует их щеки и ведет к надувному батуту.