Выбрать главу

Слова Эмили о матери. Каждое слово имеет значение. Она выжидательно смотрит на меня, я должен что-то сказать, но не знаю с чего начать. Что ей сказать? Чем поделиться? Про что нужно промолчать? Я упускаю шанс что-нибудь ответить, потому что Джордан на скорости подъезжает к дому.

Он вылетает из своей машины и бежит к нам навстречу.

— О нет, — шепчет Эмили, выскальзывая из моих объятий.

— Ты не могла сделать этого! — Джордан кричит, подходя ближе. — Нет такой причины, чтобы ты была такой гребаной эгоисткой, Эм.

Он обнимает ее, сильно хватая за плечи. Мне это не нравится.

— Скажи мне, что ты не сбегала. Скажи, что ты не заставила меня думать, что я облажался и с тобой что-то случилось. Скажи мне, что ты не собиралась заставить меня пройти через это дерьмо снова, которое и так не дает мне покоя!

Он трясет ее. Не очень сильно, но сильней, чем я могу позволить.

— Полегче, парень, — приказываю я.

— Джордан, — она рыдает и падает ему на грудь.

Он держит ее крепко, дрожа от ярости, которая начинает превращаться в грусть. Я ухожу, когда чувствую, что лишний здесь. Коди все еще сидит на крыльце, когда я возвращаюсь к домику. Я беру старенькое плетеное кресло и сажусь рядом с ним.

Он ничего не говорит, просто сидит, глядя на утесы.

— Ты похож на него, — говорю я через некоторое время.

— Да?

Он не удивлен или впечатлен. Это важно. Это значит, он достаточно умен.

— Кто будет заботиться о тебе? — спрашиваю я у Коди.

— Я сам, — отвечает он твердо.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Ему всего шестнадцать лет. Только начал вытягиваться. Он вырастет, по крайней мере, на полфута к тому времени как ему будет двадцать. Отличные данные для спорта или борьбы. Он не грустный и не злится, что кажется мне интересным. Кажется, словно он онемел.

— Это твоя земля сейчас?

Он кивает.

— Ты собираешься охранять ее?

Он пожимает плечами.

— Ты не хочешь переехать ко мне? — задаю я очередной вопрос этому пареньку.

Теперь его темно-зеленые глаза смотрят на меня. Он всматривается в мое лицо где-то с минуту, пытаясь понять что-то по выражению на моем лице. Задача не из легких. Хоть он и старается.

— Да, — отвечает Коди, довольствуясь тем, что нашел в моем каменном взгляде.

Мне не нужен тест ДНК, чтобы доказать то, что Коди Мэтьюс мой брат. Точнее сводный брат, с технической точки зрения. Кажется, когда Дэрил якобы посещал Клайда здесь, он еще и трахнул женщину. Я хотел бы сказать, что у них были отношения, он хорошо к ней относился, но я знаю этого человека. Это не то, что он делал. Коди никогда не встречал этого ублюдка, и это хорошо.

Мать Коди умерла месяц назад из-за больного сердца, она не знала о своей болезни. Она была матерью-одиночкой без поддержки. Паренек сумел остаться в приемной семье, с подругой семьи, но это временное решение. Коди не просил меня вмешиваться. Он попросил меня связаться с Дэрилом, чтобы заставить его подписать документы об эмансипации (прим. Эмансипация несовершеннолетнего — объявление его полностью дееспособным посредством решения органа опеки и попечительства либо суда по достижении шестнадцатилетнего возраста). Я не уверен, что смогу сделать это. Я не хочу возвращаться в тюрьму, и если я должен буду поговорить с Дэрилом Шарпом, то выпаду из жизни.

— Завтра, — резко произношу я.

Он кивает, и мы оба возвращаем наши взоры обратно к обрыву. Я смотрю на Эмили и Джордана. Он все еще обнимает ее, но, похоже, что они спокойно разговаривают. Я думаю, что Коди тоже смотрит на них, но он может просто смотреть в ту сторону на утес. Единственное, что его мать оставила ему, кроме дерьмового отца и брата.

Мир не справедлив.

Урок, который он узнал слишком рано в своей жизни.

* * *

Я паркуюсь за моим магазином и делаю тяжелый вздох. Я устал. Джордан забрал Эмили домой после того, как они помирились. Она обняла меня, прежде чем села в его машину, и это было что-то вроде пока. Я ждал этого, и это по-прежнему чертовски согревало.

— Она в порядке? — спрашивает меня Клайд, прежде чем я успеваю сделать два шага в магазине.

Я озираюсь, чтобы увидеть, одни мы или нет.

— Адам рассказал ей о моем преступном прошлом, — рычу я.

— Дерьмо. Так она ушла?