Пол не проронил ни слова. Он уже давно был глух и нем.
– Ты, наверное, ждешь объяснений? Как я дошел до жизни такой? И с чего начал? Конечно, с Колумбии. Я мог бы запудрить тебе мозги, рассказывая о своих подвигах и испытаниях честного федерального агента. Нашего человека в Боготе. Расписать, как сначала был эдаким легковерным простачком, а потом задумался: а кого мы пытаемся облапошить? И понял, что вся эта муть – сплошная шарада, чистая политика, тот же Вьетнам, только в других джунглях. Мог бы вешать тебе на уши лапшу. Но это было бы сопливым хныканьем. Так что давай говорить, как взрослые.
Он посмотрел в зеркало заднего вида.
– Дорогуша, ты там в порядке?
– Спасибо, мне замечательно удобно.
– Замечательно удобно? Рад слышать. Ехать осталось недолго. Я привык, что дети спрашивают: «Еще далеко?» – Орнитолог покосился на Пола. – «Беретта». Патроны с разрывными пулями. Если тебе интересно…
– Куда мы едем?
– Метафизически рассуждая, к чертовой матери в ад. Конечно, если иметь в виду всю нашу нацию. Но я понимаю, тебя больше интересует твоя конкретная судьба. Дойдем и до этого. Ты представляешь, чем занимается агент по контролю за соблюдением законов о наркотиках? Нет? Тогда я скажу тебе вот что: когда Буш решил сделать богатых еще богаче, а дефицит бюджета еще больше, мне это оказалось совсем не на руку.
По правой полосе их догоняла полицейская машина.
Орнитолог поднял стекло и сделал музыку громче.
– Не забывай, Пол, я – официальный агент правительства США, а ты – лицо, которому предъявлено одно обвинение в незаконном распространении наркотиков, не говоря о прочих в соответствии с новыми положениями о борьбе с терроризмом. А твоя единственная союзница – умственно отсталая. Извини, дорогуша, я привык называть вещи своими именами. Так что сиди и помалкивай. Я могу застрелить тебя на месте, и начальство за это еще похлопает меня по плечу. Ты понял?
– Да, – ответил Пол.
Патрульная машина почти поравнялась с ними; женщина-полицейский посмотрела на них в окно. Орнитолог выложил на панель какой-то значок. Женщина в форме улыбнулась, кивнула, и машина отстала.
– Отлично сработано, – пробормотал орнитолог. – Как там на заднем сиденье? Ничего не беспокоит?
Рут промолчала.
– Принимаю за утвердительный ответ. Странно, что в Боготе мне ни разу не приходилось сталкиваться с Риохасом, пока наше правительство в своей величайшей мудрости не решило засунуть его в федеральную тюрьму. Надо же было показать, что война с наркотиками идет как по маслу. И для этого преподнести на блюде чью-то голову. А у Риохаса голова очень большая. Все дело в том, что он, как Норьега, перестал быть полезным. Раньше, когда мы трепыхались только по поводу левачков в горах, он был очень, очень нужен. Риохас – как колумбийская летучая мышь-вампир. Страшна, как ад, прости Господи, обитает на вашем чердаке, но при всей своей мерзости уменьшает популяцию москитов. Следовательно, приносит пользу – конечно, только до тех пор, пока не прекращает этим заниматься. Кто-то решил, что Риохас стал нам обузой. А мы платим только тем, кто нам нужен. Настал день, когда мне позвонили. Господина Риохаса нужно доставить домой на суд. Как ты считаешь, кому поручили его сопровождать?
Орнитолог подался вперед и подкрутил регулятор радио.
– Голосок ничего, только больно бьет по ушам. А тебе как?
– Нормально. – Пол принялся прокручивать в голове цифры: вызвал их из памяти и принялся группировать.
«Доля внедорожников в общем числе аварий».
– Отлично. А ты как, дорогуша? – Он обращался к Рут.
– Впереди дорожный указатель «Коммак», – ответила девочка.
– Совершенно верно – Коммак. Назначаю тебя штурманом.
– Боюсь, что не подхожу для такого рода задания.
– Очень даже подходишь. Просто следи за знаками, и все будет хорошо. Ну и язык… – повернулся он к Полу.
– Куда мы едем? – спросил тот. – Что вы хотите с нами сделать?
«В типичный год в дорожных авариях гибнет 31 тысяча пассажиров легковых автомобилей».
– Ничего, если я закончу рассказ? Так на чем я остановился? Ах да… Как я летел в самолете с врагом нации номер один. Кстати, самолет был персональный: достаточно места для ног и сколько угодно холодной «Короны». Вот на что мы готовы ради плохих парней. Не поверишь, но о чем только не переговоришь, пока летишь в самолете. Он оказался не таким уж страшным – правда, немного подвинутым на насилии, что есть, то есть. Но в целом – под стать ребятам из спецназа. Как там сказал этот тип? «Социопатология с сильными садистскими наклонностями»? Да, эти ребятки и впрямь народ жестокий.