В этот же самый вечер, в лесу, все те же молодые охотники с дедом, по прежнему не слышно, шли в зарослях деревьев. Но охотников было двое и это значило, что на двести шагов вперед им ничего не угрожало. В случае опасности, ворон прокричал бы два раза оттуда, где был Виктор. И до полуночи было тихо. Во время небольшого привала, когда они уже должны были подходить к северному посту, в середину ночи, крик мудрой, черной птицы, дважды нарушил тишину ночного леса с севера. Конечно, это был Виктор, но об этом знали только четверо. В этом случае было принято отправлять глаза, что сменят прежние и те придут с докладом. Каждый из двоих охотников умолял старца у себя в голове. И спустя секунду, обращенный на Джонни взгляд уже лицезрел спину. Пыл молодых людей должен быть понятен читателю, поскольку достойных соперников на территории их мира не было, за исключением их самих, что дед запретил в строжайшей форме. Виктор сидел в третьей четверти крепкого дерева, что было чуть выше остальных, всматриваясь в ближайшую высоту местности, на которой, в трех сотнях шагов, расположился уже знакомый нам, северный пост, что в пике границ севера Кряжа и чью стражу путники миновали на маленькой поляне, по пути сюда. Он сидел и наблюдал как несколько десятков солдат, заняв постовые здания под свои нужды, обжились по двору маленького участка, середину которого венчает вышка. У них были дозорные, они были расставлены по ближайшему лесу, охотник знал об этом. Служба неслась хорошо. Но служба эта была вражеской. Спрыгнув с дерева, Виктор уже готов был встречать смену, когда с юга, в пятидесяти шагах от него, пропел сверчок. Это Джонни. Его встретила лиса, что фыркнула, будто мышкуя набила ноздри, поправив курс насекомого. Сверчок запел угасая в десяти шагах, и наступила тишина. Никто из двоих не хотел заставлять деда ждать. Джонни, уже на подходе, все рассмотрев и сделав свои выводы, и так был готов. На вершине относительно чистого холма в сотню шагов через верх, было шумно, как для леса. Десятеро укладывали вещи в дорожные сумки, пять человек поддерживали костер и варили похлебку в котле. Еще десятеро спали в двух, маленьких домиках для ночлега, один сидел на вышке, а последние четверо были в лесу. После полуночи в лес заступала новая смена и четверо ловких парней уже стояли у вышки, ожидая команды на старт. Команда была отдана мощным и громким командиром в широкой шляпе, что вырос перед ними внезапно из темноты, расхаживая теперь в зад-перед: - Займите четыре дерева, - не переставая ходить, говорил он, - будьте ночными птицами, что бесшумно видят лес. Четверо молодых воинов чутко внимали его словам, не смея отводить взгляды. - Урий придет к концу недели, бдите! - закончил он, наконец, перестав ходить. Задача была ясна, и ночные птицы выпорхнули из гнезда. Внимательно выслушав Виктора, дед принял решение всё освободить. Джонни встретил их под деревом, радостно торжествуя внутри себя, зная, что если они все здесь, то путь на север лежит через лагерь врага. Уже было решено, - два языка нужно взять, и поэтому Виктор с Алексом направились к лагерю. Где в пятидесяти шагах от линии леса, полукольцом вокруг южной границы заставы, на деревьях, охраняя холм, расселись ночные птицы, что еще час назад мирно спали в маленьких домиках на его вершине. Уяснив задачу, молодой охотник, впервые за все времена в пути, заряжал свою винтовку. Один патрон из сумки неслышно зашел в ствол и скрылся под затвором. Взбираясь на выбранное Виктором дерево, он видел как его друзья, на полпути к границам лагеря, расходятся в стороны и исчезают, каждый сближаясь со своей жертвой. Сейчас они исчезли даже для него. Нужная высота дерева была легко взята, и Джонни вскинул ружье, примеряя под его упор ветки. Уже вскоре, найдя удобную и приставив глаз, он дал знак деду, что готов. До цели метров триста, ночь светлая, охотник будет стрелять. С южной стороны от лагеря, в лесу, в трех сотнях метров от вершины холма, громко, но печально взвыл одинокий волк. Лагерь явно оживился интересом. Даже некоторые спящие выбредали из своих деревянных домов, любопытно вслушиваясь в лес. Со всеми остальными зеваками, спустя секунды, на пригорке показался крупный мужчина в шляпе. Удобно сидя на дереве, сквозь механический прицел винтовки видя свою жертву, выдохнув до половины и замерев, охотник нажал на курок. Большой мужчина на холме упал замертво, а раскаты выстрела, пронеслись над лесом и устремились вдаль во всех направлениях. Джонни только что, впервые, забрал жизнь человека. Соответствующие чувства не заставили себя ждать, но молодой и очень опытный, как для своих лет, охотник, им не поддался. В лагере уже никто не спал, и все глаза заставы сейчас тщетно всматривались в ближайший лес из своих засад, в надежде узреть хоть что то. Оттянув своего мертвого командира, люди с севера заняли оборону. Кто-то из них взял на себя ответственность стать старшим их отряда, и уже слышны были крики, подбадривающие юнцов в бой. Но боя еще не последовало. Потрескивая ветками, огромный мужчина, в два метра ростом, тащил на себе тело. Путь лежал близкий, всего в двести шагов. Алекс, с легкостью его преодолев, скинул с себя ношу, что уже приходила в чувства. Осознание плена далось молодому мужчине лет тридцати, очень тяжело. После прихода в чувства, поняв, что случилось, он с дрожью в теле обмочился, и с его глаз потекли слезы. Нет, он не плакал навзрыд, умоляя отпустить его обратно, он просто сидел в своих мокрых, кожаных штанах, и боялся за свою жизнь, не решаясь сказать ни слова. Лисица тявкнула в ста метрах от этого места и, словив на себе взгляд старца, к ней на встречу отправился Джонни. Дед склонился к напуганному воину совсем близко, и все так же пристально глядя ему в глаза, тихо, но грозно изрек: - Твое имя. В этих словах бедолага, почему то, почувствовал шанс на свое спасение, и воодушевленный новым чувством, смиренно его назвал. Это имя было простым и коротким, но оно не будет звучать здесь, как и не отпечатается в истории этой земли, подобно множеству других имен, чьи хозяева пришли в этот последний месяц лета, с севера, с войной, туда, где жили свою жизнь наши герои. - Ты хочешь умирать? - задал второй вопрос старик тем же тоном спустя время, и достал черный, охотничий нож из-под плаща. Вороненый некогда маслом, старый нож был полностью черен, и его почти не было видно. Но для пленника этот предмет на ближайший миг стал тем, что закрыло все, и лишь он был теперь перед глазами юноши, вместо двоих мужчин и целого мира вокруг. К этому времени, Виктор и Джонни, уже на подходе к друзьям, вели под руки парня, что был тяжело ранен. С трудом