сыпанным шрамами. Утро. Время, когда рушатся мечты только что счастливо грезившего во сне человека. Утра убивают мечту, ведь утром наступает жизнь. Но для тридцати отчаянных воинов с севера, это утро жизни уже не наступит. Их последняя ночь, стала для них местом без времени, где они проведут вечность. А четверо мужчин с Кряжа, уже не на Кряже, пробирались между деревьями все в том же направлении, что и много дней. Они шли на север, и до ближайшей их цели оставалась пара дней пути. Если бы можно было освободить остальные посты?! Но им нужно было идти. Они это понимали все разом, и беседовать снова не стало причин. Как и принято у хорошего охотника - в лесу нужно ходить молча. В Юзе, спустя два дня от трагедии, было относительно спокойно. Люди занимались привычными делами, и в доме усопшего уже не стоял плач. Новый Первый Голова вошел на деревянный трон, и все ему во всем потакали. По Кряжу были разосланы посыльные, что несли страшную новость в дома простых людей. Через пару дней приедет дядя, который поддержит решение народа, и город Сталин начнет с начала свою политику с Юзом. Мысль, что оно и к лучшему, посетила головы горожан почти сразу, но теперь так думали даже бывшие, лучшие друзья усопшего. После недолгого молчания, всего в один день, старому деду и троим его ученикам пришлось нарушить традицию. Джонни, что шел спереди на сотню, вернулся и оповестил об одном старце в шкурах, который двигается на них с севера, и дед сразу понял о ком идет речь. - Если Гавриил идет на юг, то поверьте мне, на север ходу нет. - завел дед, усаживая всех вокруг себя,- А если это так, то Кряжу скоро придет конец. - он уже шепотом заканчивал, когда трое молодых людей уже и сами смекали в чем тут игра... - Кто мне скажет из вас, что будет в таком случае самым верным? - в полный голос вдруг сказал дед, вставая с земли и выравниваясь. Охотники не ожидали таких изменений настроения старика, но ответ уже знали все четверо. Встав в свой полный рост, молодые мужчины и седовласый старец, стояли почти одинаково, лишь Алекс скромно возвышался над ними, в одну ладонь. Им нужно было отрубить голову той змеи, что ползет на юг. Между растущими деревьями молодого леса, спешно, и что-то бурча себе под нос, шел маленький, старый дед. Его путь лежал к другу, что всегда будет рад. В своих шитых шкурах, он был не приметен на фоне леса, но это всегда будет зависеть от глаза смотрящего. Четверо наблюдали за ним уже сотню его шагов, и он приближался к засаде. В своих ворчаниях он бранил ту нечисть, что прогнала старца с его земли, проклинал ту тварь, что разрушила его дом и не видел вокруг себя, казалось, ничего, но в один миг он стал. Виду его предстал куст, в пяти шагах слева от него, что цвел розой в полутени летнего леса. Цветы его были прекрасны и источали соответствующий запах. Но лишь один маленький цветок, был изломлен наружу куста и смотрел не на солнце, а на старца. Подойдя, он взял его в ладонь, не срывая, и бережно укрыл второй. - Михаил! - надменным голосом школьного учителя, старый престарый дед, нарушил тишину этого прекрасного леса. Из-за деревьев, что могли скрывать мужчину, в округе начали появляться путники. Смиренно глядя на нового старца, охотники не решались сближаться с ним раньше Михаила, держась за его спиной. - Здравствуй, отче! - с широкой улыбкой сказал дед, подойдя к старцу, бережно хранящему еще растущий цветок у себя в ладонях. Казалось, что старец не слышал его, увлеченный растением, но в один миг он заговорил: - Они пришли, мой друг.. Они уже здесь. Сказав это, старик и вовсе повернулся к собеседнику спиной, придаваясь облегчению в цветах. После не долгого, одинокого размышления, дед Джонни перекинулся несколькими словами с Гавриилом и вежливо указал старцу на частокол. Теперь, чтобы не появилось с севера, они дадут бой, ибо у них нет выбора. Но кто сказал, что бой должен быть честный? Что бы войти в Кряж тысячной армией с далекого северо-запада, что в двух месяцах ходьбы отсюда, нужно идти не по прямой. Густой, старый лес, что окутал ту сторону, не даст дороги. Но если войско обогнет дугу на восток и зайдет с севера, - молодой, растущий лес, откроет им путь. Так все и было, так оно и произошло. С севера, через молодой лес, на границы мирного Кряжа, надвигалась лютая сила, что несла путь в новые, богатые земли. И вот теперь, люди этого двадцати тысячного государства без конституции, - что выросло между пустыней и лесом на щедром отрезке Кальки, - ничего не зная о силе, которая движет на них, стоят у края пропасти. И лишь один мудрый старик и три его лучших ученика, в силах спасти их всех. Может ли человек говорить, что он знает лес, если он там был? Может ли говорить, что видел его, если он на него смотрел? Нет. Лес видел и знает тот, кто вырос в нем. Тот, кто стал лесом. На подходе к границам новой земли, могучий Урий со своим войском уже насмотрелись деревьев. Там, откуда они родом, и откуда земля гонит их прочь, нет леса. Нет, и никогда не было. Временами, человека подталкивают вперед чувства, ревностно не доверяя разуму, и он совершает ошибку. Одна ошибка, иногда, может стоить ему всего. Четверо кряжевцев, сидели на земле и размышляли. Сейчас все были на равных. Это были люди, которые хотят всё исправить. Но как подобраться к тому одному, кто ведет всех остальных? Как зайти так далеко, ведь это единственная возможность все остановить. Один и вокруг него тысяча. Им нужна была лишь голова. В лесу теперь была схватка четыре против одного. Было принято решение идти в лагерь врага и узнать в лицо того, кто ведет смерть. Все оружие и одежду они закапали, оставшись лишь в одних штанах. Теперь, когда все уже было сказано, наступило молчание. Они пошли. И если уж ранее мы сравнивали наших героев с призраками теней, то сейчас придется сказать, что те призраки растворились в лесу и перестали быть. Прошел день, а может три, кто знает, но четверо отважных мужчин, каждый в своем месте, уже смотрели на лагерь врага. Огромный червь пустой земли скрывался своим хвостом в дали леса, что уходит на север. Шириной в сто шагов в своем изголовье, он теснил плотные ряды воинов, что населяли лагерь. Лес рубился постоянно и на смену одному трудяге, приходил другой. Что может быть лучше, чем проложить дорогу в новый мир, да и кто мог сделать это лучше тысячи храбрых мужчин, что наполняли создавшийся муравейник. Могучий Урий не боялся ничего и никого. Он шел в новый дом. И он должен был привести туда свой народ. Ничто не могло его удержать, даже лес. Так он и думал. В следующую полночь, соловей собрал всех на небольшой поляне, что к югу от лагеря, и там состоялся разговор. Сказал каждый, и когда говорил один, другие молчали. Теперь о неприятеле молодые охотники и дед знали всё. Это была тысяча человек, в середине которой стоял один. Он должен был умереть. За час до рассвета, когда все слова давно были сказаны, на маленькой, поляне в лесной глуши, по старой доброй привычке, на земле сидели четверо. И вот один из них, с белыми будто снег волосами, что плотно собраны за затылком, неспешно встал во весь свой рост и взор его устремился в небо. Молился ли он или, быть может, ждал света, что вскоре должен предстать, никто так и не узнает, но спустя миг он извлек из секрета своих старых, кожаных штанов маленький, круглый мешочек. Внутри был густой, и липкий сок цветка, что отцвел в первый день, последнего месяца лета. И трое охотников, открыв рты, смотрели лишь на него. Несчетное количество мыслей металось у них в головах, и теперь они поняли всё. Словно священный Грааль, предмет возвышался в руке старца. Казалось, что весь лес сейчас замер, внимая судьбе снадобья. В момент торжествующего осознания всей идеи, трое молодых охотников чувствовали себя так, как никогда до этого. Но чувства уже отступили, и трое друзей теперь ждали лишь одного. Слова. И оно прозвучало. И слово было «Виктор». Первые лучи солнца будет трудно увидеть излесу, но те, что были первыми в лесу, стали началом нового дня. В центре большого, уже известного нам, сборища людей, в своем просторном, шкурном шалаше, отходил ото сна могучий воин, чье тело надежно хранилось в доспехах старых лет, что несли в себе сталь и прочную материю. Его верные псы уже смирно стояли у порога, когда воин в доспехах откинул шкуру и явился на утренний свет, что бы плотно отзавтракать перед выходом в путь. Все было собрано, и топор уже не стучал, повторяясь раскатами, как многие дни до этого. Пора было взять эти земли себе. Время войти в новую обитель. И от дороги к новой жизни, могучего Урия и его армию, отделял всего один котел горячей, вкусной похлебки. Это был жирный, наваристый бульон, с убитого прошлым вечером оленя, что так неосторожно выскочил на воина из зарослей, в тот же миг встретив острие его копья. Теперь же, под лучами утреннего солнца, этот молодой олень стоял на столе, у широкого, шкурного шалаша, за которым сидел могучий воин, что пришел с севера. Каждый из его верных псов уже вполне готов был отведать животное, но первым ел тот, кто собрал их всех, умирающих и больных, и повел к новой жизни, в новые, щедрые земли. Пробник снял пенку и расплылся в умиленной улыбке. - Еще! - своим граматонным голосом вскрикнул Урий, глядя на бедного, жалкого старика, что лишь ведает яства царя, на предмет отравы. Старик взял ложку покрепче и приложился хлебать варево, но тут же был пр