Тем временем правитель устало опустился на противоположную от меня лавку. Усталый, растерянный, поникший. Раньше думать нужно было. Опомнился, когда сын уже свою семью завел.
- Я виноват перед Яром, - вздохнул змей. - Я бы хотел оправдать свой поступок, но оправдания нет.
- По-моему, это неимоверно жестоко, возлагать ответственность за смерть матери на безвинного младенца, - зло выговорила я.
- Да. Могу сказать, что тогда мной руководил гнев... и обида.
- Это не оправдание, - холодно сообщила я. - Меня тоже растил отец. Моя мать тоже ушла к предкам, давая жизнь мне, но отец ни разу даже не заикнулся о том, что в этом есть моя вина. Наоборот, он скрывал сей факт, обходя тему маминой смерти.
- Я был жесток... - едва слышный ответ. - Но я наказан. Когда пелена с глаз упала, мой сын не желал меня знать. В награду за свою жестокость я получил жестокость в ответ. Я потерял его, Данна. И каждая попытка поговорить только усиливает эту пропасть.
- А чего вы ждете от меня?
- Помоги мне, Данна, - сдавленно, словно через силу, произнес дракон.
И взгляд на меня просящий, как у нищего на паперти. А я поняла другое, Риале не из-за бала скандал правителю устроила. Это она уговорила дракона пойти ко мне с просьбой, униженно просить снизойти к нему ту, которую он вчера так качественно пинал ногами.
Только, видимо, и вправду, кроме меня никто до Яра не достучится, слишком много боли он пережил в этих стенах. Отца он не услышит. Братья? Видимо, у старшего не хватит сил уговаривать Яра простить отца. Мачеха и младший брат? С ними связь еще меньше.
- Чем я могу вам помочь? - пожала я плечами. - Поговорите с ним. Объясните. - Нечего объяснять, - развел руками змей. - Он не поймет. Не все можно объяснить. - Попытайтесь.
Дракон поднялся и отошел к перилам беседки, глядя куда-то вдаль. Странно, ведь он и вправду страдает. Такой гордый и сильный мужчина. Я с интересом разглядывала монарший профиль, отмечая родные сердцу черты. У Яра такой же гордый профиль, и глаза он щурит так же, и поджимает губы, пытаясь не выдать злость. Если бы не другой цвет глаз, можно было бы вообще представить, что рядом Яр. Постаревший, посуровевший Яр.
- А какого цвета были волосы у вашей супруги? - уточнила я. - Что? - напрягся мужчина. - О чем ты? - Как выглядела мать Яра? - звенящим голосом повторила я, уже уверенная, что попала в цель.
Дракон развернулся ко мне полностью, опершись поясницей на перила и скрестив руки на груди. Налетевший ветер взметнул волосы, бросив их в лицо правителю, на солнце зло блеснули глаза.
- Ниаве была прекрасной исконной, с удивительными пепельными волосами и глазами цвета аметиста. - Яр очень похож на мать, да? - как само собой разумеющееся сообщила я. - Безумно, Данна. До жути похож на нее, - выдохнул правитель. - Даже натура.
И голос у него дрогнул. Не знаю почему, но мне показалось, что дракон что-то скрывает. Что-то неприятное ему, болезненное. Я прикинула нечто в уме, осознавая, что мотив для мести мог иметься в еще одном случае, ведь ненавидеть дракон мог не только сына. А что, если Яр мог напоминать правителю еще что-то?
- Но вас злило не только это, было еще что-то? Я угадала? Вы были злы за что-то на жену.
У правителя сделалось странное лицо, словно я со всего размаху ударила его. Подумала, что стоит помолчать, как вчера с Яром. Тут своя история и своя боль. И похоже, заноза тут еще глубже, чем у Яра. Угадала. Дракон прошел и сел рядом, в миг растеряв все свое величие. Сейчас, склонив голову и понурив плечи, мне исповедовался просто несчастный мужчина, съедаемый болью и чувством вины.
- Она полюбила, - тихо признался он. - Я не знал, кто он, откуда, где она встретила его. Просто стал замечать, как охладела моя Ниаве, как ушел из ее глаз блеск, она уже не летела ко мне при встрече. Я стал ей противен. Лераму тогда едва исполнился год и она все чаще уходила от меня, оправдываясь уходом за сыном.
- Вы уверены? - осторожно уточнила я. - С женщинами так бывает в пору материнства. Кривая ухмылка и последовал ответ: - Она сама выдала себя, в момент близости назвав меня его именем, - ответ на грани шепота.
Мда. Тут кто угодно с цепи сорвется. Я могла понять дракона. Понять, но не простить. Прощать его я и не думала. Не прощают и не принимают такое.
- Она вам изменила? - уточнила я.
- Нет. Она была верна мне. Но сердце ее принадлежало другому, - развел руками мужчина. - Ниаве ушла в уход за Лерамом. Потом мы ждали уже появления Яра. Я думал, рождение второго ребенка сблизит нас, но не суждено было.
Правитель замолчал, устало глядя в пустоту. И я молчала, пытаясь понять этого странного мужчину. Каково ему пришлось? Как это, любить до безумия ту, что не в силах любить в ответ? Больно? Невыносимо? Да, в таком состоянии люди и нелюди часто перестают вести себя разумно. Но оправдывает ли это его поступок? Не мне судить.
- А потом роды, смерть моего солнца, а на руках я держал дитя с ее чертами, - снова начал исповедь дракон.- И я возненавидел его, младенца, что отнял мою любимую, как и того, кто отнял у меня ее любовь. Я потерял солнце, мой мир погрузился во мрак. А рядом бегал мальчик с ее глазами, ее улыбкой, с ее веселым нравом. Яр до безумия похож на мать. Я мстил ему, за каждую проказу наказывал, как за серьезное преступление, отнял у няньки, стоило мальчику начать ходить. Пытался сделать все, чтобы с братом они общались реже. Лишь бы не видеть его. Не вспоминать о моем солнце.
- Очень взрослый поступок, - холодно подытожила я.
Дракон смолчал. Все так же сидя и глядя в пустоту. А я подсчитывала в уме, когда появился на свет Жив. На вид парню было не больше восемнадцати, так что родился он через два года после отъезда Яра в орден. Что же, отец не очень спешил соединиться со своим отпрыском.
- Что мешало вам вернуть Яра из ордена? - произнесла я.
- Лер пытался, - тихий ответ. - Они были дружны, я думал, он сможет уговорить спесивого Яра. А вышло так, что и старший сын от меня отвернулся.
Понятно. Все с этим типом мне стало ясно. Он трус. Вот простой и элементарный трус. Сначала сделал виновным в трагедии младенца, потом решил уладить отношения с Яром при помощи подростка Лерама. У них же разница года два, не больше, почти погодки. Как этот индивид городом правит? Кто ему вообще корону надел?
- А вы говорили с Яром? - решила все же уточнить я.
- Нет. Он не желал меня слушать. Перед побегом в орден он стал совсем неуправляемым, сладу с ним не было, только Лер и мог до него докричаться.
Еще бы! Да мальчик пытался внимание привлечь, пытался хоть так достучаться до отца. А тот вместо того, чтобы собраться, элементарно отмахнулся от ребенка. Вот и что мне ему сказать? Очень хотелось сказать пакость.
- А сейчас почему не поговорите? - усмехнулась я.
Мне не было жаль этого дракона. Сам разрушил свою семью и, судя по всему, продолжает это делать очень успешно.
- Он не станет слушать. - Но почему? - я даже вскочила от гнева. - Объясните ему! - Что объяснить? - все так же сидя и глядя на меня, уточнил дракон. - Он не станет слушать. И я бы не стал. Ведь ты меня тоже осуждаешь. - Нет. Кто я такая, чтобы судить? - бесцветно отозвалась я. - Судят боги, а они, как известно, милосердны.
Не хотелось на него смотреть, слушать. Как так можно? Выбросить ребенка, как щенка, вон за порог! Слабак, тряпка, размазня. Я даже его первую жену понимать начинаю. Как вот такое можно любить?
- Видишь, даже тебе сложно принять эту историю, - горько усмехнулся дракон. - Яр не простит.
- На все нужно время, - пожала я плечами и, глядя в сторону, добавила: - Он упрямый, вы тоже. Но это ваша вина, значит, и первый шаг делать вам. Поговорите с ним откровенно. Без этих недомолвок, тайн, догадок. Все, как есть. Расскажите правду о матери и вас. Яр не простит, но, может быть, хотя бы стихнет боль у него в душе.