Для Ули с Севой наш с вороном разговор остался загадкой. А я не стала журить Каратая за его заскоки. Поди знай, что там в этих птичьих мозгах творится. В комнату вошел Яр. Такой же хмурый и задумчивый. Окинул наш балаган беглым взглядом и, глядя мне в глаза, тихо сообщил:
- Я уеду. Буду поздно, - и уже менее резко и с печальным вздохом добавил: - Прошу тебя, не вляпайся в беду, пока меня нет.
- В смысле? - удивилась я.
- В смысле, сиди дома и... - дракон снова пробежался глазами по всем нам и выдал: - Каратая вон помой. А то смердит наш мастер, словно уже опять умирать начал.
Я молча выпрямилась и, подойдя к дракону, осторожно взяла его за руку. Не могу же я отпустить мужа невесть куда и даже не знать о сути проблемы. Яр кивнул и потянул меня вон из комнаты, когда дверь за нами закрылась, я только и смогла, что испуганно пискнуть:
- Яр, что случилось? - Пока ничего, - покачал головой мой дракон. - Подробнее сообщу после приезда. - Все очень плохо, - упавшим голосом сама себе сообщила я. Яр скривился и, запустив пальцы в волосы, сообщил: - Плохо. Еще семь прорывов. Ковен в спешном порядке собирает стражей для координации дальнейших действий. Так что я должен уехать. - Ага, - испуганно закивала я. - Данни, - Яр осторожно меня обнял. - Я буду сидеть в башне с толстыми стенами. Съесть меня сложно, убить проблематично. Не волнуйся.
Очень хотелось заплакать. Тут такое творится, а Яр уезжает невесть куда. И поди знай, правду он мне говорит или врет. Скорее даже врет. Этот же мне не признается, даже если на смерть пойдет.
- Все, иди, отмывай мастера от фосфора, - осторожно поцеловав меня в губы, шепнул Яр. - Он сейчас в большей опасности. Его Лист придушить хочет. - Его все придушить хотят. - Вот и иди, спасай старика. А за меня не бойся, - все так же спокойно шепнул Яр. -Все, я ушел.
И дракон нехотя отстранился от меня. Улыбнулся, пытаясь успокоить, послал воздушный поцелуй и утопал прочь из дома в заботливо распахнутые Лукьяном двери. А я очень старалась успокоиться. Очень-очень старалась, но выходило из рук вон плохо. Но с другой стороны, что я могу? Побежать за Яром? Устроить истерику, уговаривая его остаться? Ясно же, что это не поможет. Вдох-выдох, и я с самым безмятежным видом вернулась в гостиную, где заговорщицки шушукались Уля и Лист, а Каратай все так же сидел на полу, брезгливо растопырив перья. Вздохнула, печально оглядела ворона и решила все же уточнить кое-что у Севы.
- Сев,эта пакость хоть не токсичная?
- Не очень, - как-то неуверенно отозвался Лист.
На него все так глянули! И я, и Уля, Каратай даже застонал так обреченно-обреченно. Хмелик, натиравший ручки на комоде, замер и тоже на Севу глянул. Зло так, совсем не по - боровичковски. Сева проникся, кивнул. Потом опомнился и отчаянно замотал головой. Потом обиженно так выдал:
- Я идиот, что ли, в доме химикаты ядовитые смешивать?
- У меня есть на это счет аргумент, - сварливо отозвался ворон.
Хмелик глянул на меня, кивнул на Севу, потом на Каратая, потом страдальчески закатил глаза. Итак, Сева с мастером не сработались. И настолько не сработались, что сумели достать даже кроткого Хмелика. Дела! Я обнаружила на диване салфетку, как раз подходящую для защиты меня от контакта с неизвестной субстанцией. В салфетку я мастера и завернула. Уля предложила свою помощь в отдраивании ворона, Лист просто молча пошел к прислуге за теплой водой. Мы с Улей отправились в уборную отмывать мастера. Хмелик, подумав, припустил за нами следом.
- Мастер, вы бы себя хоть контролировали, - все же не удержалась я от замечания.
- А что я? Я же не специально,- печально отозвался ворон.- Просто это птичьи заморочки.
Я застыла в коридоре с вороном в руках. Уля, слегка отстававшая от меня по дороге, от неожиданности врезалась в мою же застывшую персону. Хмелик повторил тот же манёвр. Как мы устояли, оставалось загадкой, но спина у меня теперь ныла до безумия. Я подняла птицу, развернула к себе клювом и осторожно уточнила:
- Мастер, напоминаю, вы не птица, - спокойно, как в беседе с психом, сообщила я. -Это просто инстинкты. - Я знаю, - печально отозвалась птица. - Я стараюсь. - Старайтесь лучше, а то в погоне за очередной побрякушкой лишитесь второй жизни.
Просто переродков не так много. Их всего в мире едва десяток насчитать можно. Закон запрещает вселять духов в мертвые тела людей. Ну, это и понятно, кому хочется, чтобы его родич после смерти по миру шатался. Да и труп поддерживать некромантам придется. Так что переродки все в телах зверей. У тех и душ по определению нет, и интеллект слабый, так что более сильная душа человека звериное начало подчиняет и живет себе счастливо. Ну, это в теории. Я же говорю, вопрос этот неизученный. Одно могу сказать точно, души, может, у зверей и нет, но их инстинкты противятся подавлению с жуткой силой.
- А может, у него уже маразм? - сделал допущение Хмель. - Может, он того? - Чего «того»? - обиделся ворон. - Я нормальный! - Нормальный, - кивнул боровичок. - Но вынести же вас сил нет! - и потом, преданно глядя на меня, попросил: - Дань, давай его притопим, а? Я даже подержу.
Каратай хотел еще что-то сказать, но я ему клюв зажала и решительно мотнула головой, отметая предложение Хмеля. Хотя это действие стольких людей и нелюдей сделало бы счастливыми... Глянула на мастера. Притихшего и задумчиво глядящего на меня.
- Помните мою доброту, - кивнула я птице. - Я от такого предложения ради вас отказалась.
- Зря, - хохотнула Улька. - Я бы подтвердила, что он сам.
И мы снова двинулись к нашей с Яром спальне. Я зашла в уборную, набрала в таз для умывания воды из кувшина. Сунула туда ворона.
- Холодно! Ты совсем озверела? - обиделась птица.
- Озверели вы, - напомнила я о поведении мастера. - А от горячей воды испарение усиливается. Знать пора уже.
Каратай, зло глядя на меня, шлепнулся в воду, расправив крылья. Вода медленно приобретала зеленоватый цвет и мягкое свечение. Вонь, по моим наблюдениям, стала меньше. Или это мне нюх отбило?
- Даняяяяя, рассказывай, - заныла Улька, стоящая за спиной. - Севу подождем, - коротко попросила я, намыливая руки. Улька, вздыхая, тоже принялась намыливать ворона. К моменту, когда Сева приволок ведро с кипятком, мастер уже напоминал бело-зеленый шар из пены. - И начинай, - кивнула моя подруга, выплескивая грязную воду из таза. - Начинаю, - разводя холодной водой налитый Севой кипяток, отозвалась я.
Проверила воду, осторожно сунула туда ворона, аккуратно отняла у Севы ведро с кипятком и поставила подальше, подвинула табурет ближе к Хмелику. И только тогда коротко изрекла:
- Яр - драконий княжич.
Не знаю, я в своей жизни, хвала небу, припадки столбняка не наблюдала. Но, по моему мнению, это был он. Полнейший и безапелляционный столбняк. Тишина повисла гробовая. Сева медленно стянул с глаз очки, Уля просто замерла, раскрыв рот, Хмелик все же сел. Ага, опять молча и опять на пол, проигнорировав табурет. И только мастер остался верен себе:
- Чтоб меня разорвало!
Стыдно признаться, но наши с мастером мечты совпадали. Я тоже иногда мечтаю, чтобы его разорвало. Но не судьба. Далее рассказывать мне никто не мешал. Мы с Улькой снова намылили Каратая, промыли ему перья, выполоскали остатки химиката. И все это время я, не затыкаясь, рассказывала обо всем, что было в Ельрушаеле. Какой чудесный это город, какие красивые у драконов земли. Какие славные у Яра братья и мачеха. И какая скотина у Яра отец. Все выдала, как на исповеди.
- Да, Даня, - потрясенно выдал Лист. - Ты так много текста выдала первый раз за все время, что я тебя знаю.
- Общение с драконами сделало из тебя человека, - хихикнула Уля.
Далее мы отмывали Каратая, обсуждая мое замужество и знакомство с семьей змея. Так и половина дня пронеслась, а учитывая, что Яр все еще отсутствовал, мне бы не помешало занять и вторую половину. Но вот чем?