А тут ещё этот турнир, и наставнику придётся отсутствовать несколько дней. На душе было неспокойно, и не только у неё. Тёмный тоже временами проявлял беспокойство и был насторожен. Сейчас для всех наступил очень напряжённый период, но именно магистры несли на себе основное бремя, занимаясь подготовкой к столь масштабному ежегодному событию.
Насколько знала Альвинора, дроу работал над усовершенствованием охранных заклинаний академии, чтобы, пока его не будет в Тиаре, замок находился под надёжной защитой, и всё равно напряжённая складочка будто навечно поселилась меж его бровей. Аль старалась как-то развеять декана и однажды даже рискнула подурачиться: вырастила белоснежные лорексы, сплела из них венок и водрузила на голову наставника. Честно говоря, в ответ ожидала бури, но тёмный эльф лишь усмехнулся, сдвинул венок набок, придавая себе лихой вид, и вздохнул:
– Ну хоть у кого-то сейчас хорошее настроение.
– Я хотела, чтобы у вас тоже было, – Аль вырастила ещё один цветок и вплела себе в волосы.
– У меня будет хорошее настроение лишь в том случае, если буду уверен в твоей безопасности во время моего отсутствия, – он взял её за руку. – А я в ней не уверен. Не могу побороть неприятное предчувствие, и это съедает меня изнутри, – его пальцы сжались сильнее.
– Но я же буду в замке, да и ваши братья рядом… Жду не дождусь, когда смогу с ними познакомиться, – улыбка коснулась губ сама собой, стоило только подумать о ещё двоих тёмных эльфах.
Для Тиары даже одного больше чем достаточно, а тут рассекать по окрестностям намереваются сразу трое! Местный народ, наверное, будет в шоке. От Тёмного и так все шарахаются, боятся попасть под горячую руку, а уж теперь… Всё же слава о дровском народе идёт мрачная, да ещё и наставник всячески подтверждает, что с представителями его расы шутки плохи. Интересно, какие они, братья декана? Такие же мрачные?
– Мне всё время кажется, что я чего-то не учёл, что-то упустил… – архимагистр задумчиво сотворял из чёрной дымки фигуры самых причудливых форм, развеивал их и создавал новые. Кажется, это нехитрое занятие помогало ему размышлять, а заодно служило ученице очередным тренингом по повышению мастерства владения собственной стихией. – Не могу отделаться от этой мысли. И если ты пострадаешь… я не знаю, что сделаю… – взгляд, которым наградил Альвинору избранник, был полон пронзительной нежности, от которой защемило в груди.
– Благодаря вам, дражайший наставник, я больше не та беспомощная девочка, какой была раньше, – она старалась казаться уверенной в себе и говорила весёлым тоном, хотя на самом деле переживала не меньше. – Вам бы стоило больше верить в мои силы.
– Вы, драгоценнейшая ученица, не представляете, с кем имеете дело, – не поддался её настроению Аркент’тар, хотя его губы слегка дрогнули на «драгоценнейшей ученице». – Иначе не были бы столь самонадеянны. Хотя, возможно, я просто сгущаю краски.
Но нет, он не сгущал, и они оба это прекрасно знали. Если даже дроу, который всегда всё держит под контролем, не на шутку обеспокоен, то волноваться действительно есть о чём.
– Как бы там ни было, не желаете ли откушать свежайшего печенья из моих заботливых рук? – ещё одна попытка развеять далеко не радужное состояние избранника на этот раз имела успех.
Он заметно оживился и создал из тьмы причудливой формы цветок, который подплыл к Альвиноре и поменял цвет на бледно-розовый. Когда она осторожно коснулась этой полутуманной дымки, цветочек стал постепенно рассеиваться, распространяя вокруг нежный аромат. Наставник подошёл ближе.
– Из ТВОИХ рук я готов откушать не только печенье, – и, сцапав ладошку Аль, приложился к ней губами, разгоняя по жилам кровь и заставляя сердечко биться куда быстрее, чем раньше. – Эти ручки на многое способны, и я безмерно рад, что ты именно такая, какая есть. Если можно спасти, ты спасёшь, если нужно успокоить – успокоишь. Сейчас моя талантливая ученица обрела тот стержень, которого ей так отчаянно не хватало, – его губы удостоили вниманием и вторую ладонь. – Если хочешь меня порадовать, просто оставайся собой, что бы ни происходило вокруг.
Оставаться собой… Это так сложно, когда вокруг столько грязи, зла и несправедливости. Не пускать в себя плохое, не позволять отравлять изнутри и деформировать душу. Аль весь остаток вечера размышляла об этих словах избранника. В академии столько адептов, а что они принесут миру, когда выпустятся, если уже сейчас не гнушаются нападать скопом на более слабых, самоутверждаются за счёт других и идут по головам?! Может, в ней сейчас говорит будущая «училка», как снисходительно называл её Тэм, ещё когда они учились в школе, но не думать об этом Альвинора не могла.