– Не знаю, чем ваша ушастая семейка угодила нашему ректору, но он точно взял твоего хахаля не за большие заслуги. Гвэйн ничем не лучше нас и только в этому году перевёлся в академию. Почему в основной состав выбрали его?
«Гвэйн»… Раньше его так называла только Нора, да и то, в отместку, но здесь, в Линне, Лэндгвэйна окрестили именно так, а он не стал разубеждать, потому что благодаря ей теперь более лояльно относился к этому прозвищу. А «Лэндом», он остался для «своих», для Ривы и Лины, что яснее ясного показывало, что они трое в столичной академии чужие и должны держаться вместе. Девчонки подсознательно тянулись к нему и доверяли, и он взял обеих под крыло.
Сколько месяцев прошло, а влиться в новую среду не получилось. Тут все общались группами по интересам или дружили семьями, компании сложились давно и «пришельцы» никому были не нужны. К ним с Ривой относились подозрительно, и они двое держались сами по себе, а когда сюда перевелась и Лина, то, разумеется, присоединилась к ним и на переменках пропадала со снежными, а не со своими однокурсниками. Все знали, что ректор благоволит к их троице, поэтому адепты на открытый конфликт не шли, но время от времени всё же задевали.
– Почему Лэнда взяли в команду, говоришь? Да потому что он выкладывается на тренировках, а не языком чешет, как некоторые, – хмыкнула подошедшая Лина.
– А ты, первогодка, вообще не вмешивайся в разговоры старших, – рявкнул на неё Петер.
– Я, может, и младше тебя, но запретных заклинаний знаю куда больше, так что не рискуй со мной связываться… – принцесса пусть и находилась в академии под прикрытием, но замашки свои королевские не растеряла и держалась с должным высокомерием. В некоторых ситуациях (таких, как сейчас) это было даже полезно. А слава об опасных заклятиях, которые она не раз и не два использовала на занятиях (хотя и получала за это от ректора на орехи) дошла даже до старших курсов.
– Вот шалава языкатая, – сплюнул третьекурсник. – Сидели бы втроём в своём захолустье и не лезли в столицу.
– А мы сюда и не стремились, нас родня перевела, – не смолчал Лоссдор. – И следите за словами! Будете лить грязь на девчонок, я стоять в стороне не стану.
– Всем прекратить базар, не на рынке! – одёрнул ребят Олаф Мартсон, боевик с пятого, который был капитаном команды. Самый адекватный из всех участников турнира, официальных и запасных. Единственный, с кем можно нормально поговорить. Возможно, потому, что он был из богатой, но не аристократической семьи, нажившей состояние лишь недавно, а потому не кичился происхождением и знал, что такое работать до седьмого пота. – Снежный, выкинь всё ненужное из головы и просто сосредоточься на тренировках. По своей воле или по принуждению, но ты теперь с нами, так покажи, на что способен.
– А если оплошаешь, тебя всегда есть кем заменить, – Пол не удержался и оставил последнее слово за собой, но под суровым взглядом Олафа быстро отошёл в другой конец тренировочного зала.
М-да, атмосфера в Линнской академии царила, наверное, как в военном гарнизоне, где нужно ходить по струночке и неукоснительно слушать старших. Тяжёлая, совсем не располагавшая к веселью. На занятиях всё точно по книгам, никакой импровизации, ни малейшей работы ума, только соблюдение правил и чёткие рамки. С таким подходом новых экспериментов и важных открытий ждать точно не приходится.
А ещё тут ни пошалить, ни скандал с истерикой закатить, ибо чревато. Вроде бы, для учебного процесса и хорошо, но отчего на душе такая тоска?! Главная академия не только столицы, но и королевства, в которой училось столько адептов, будто была уже мертва и влачила существование лишь по инерции.
Зато в Тиарской академии (даже учитывая жёсткие наказания Тёмного, на которые дроу не скупился) учиться было куда приятнее и интереснее. Там всё новое только поощрялось, эксперименты приветствовались, а скука, временами одолевавшая адептов… Её было легко разогнать какой-нибудь шалостью, за которую приходилось расплачиваться, но которая помогала снова почувствовать себя живым. И Лэнд с превеликим удовольствием вернулся бы в Тиару, пусть даже и на первый курс.
Поздним вечером, желая рухнуть на постель и забыться сном после насыщенного и утомительного дня, наполненного отработкой сложных заклинаний, Лэндгвэйн вошёл в свою комнату в общежитии, которую благодаря протекции отца занимал один. Хоть в этом вопросе влияние дражайшего родителя было на пользу, потому что другого соседа, кроме Криса, эльф терпеть был не намерен.
Первым делом взгляд снежного метнулся к белому цветку, подаренному Альвинорой, оценивая, не пожухли ли лепестки. Это был ежевечерний и ежеутренний ритуал: так Лэнд мог удостовериться, что с ней всё хорошо. А на время турнира он собирался носить цветок в пространственном кармане на груди. Если она не сможет приехать, то пусть хотя бы таким нехитрым способом будет рядом. Хотя надежда… цайгова надежда, что они смогут увидеться, не покидала его.