— Не думаю, что помогло бы, — отвечал Сеня, — беседа разъяснительная, имею в виду. Люди вроде этого главаря понимают только грубую силу. И то не всегда. Вот если бы вы его жизни угрожали… причем не голословно, он мог бы на какие-то уступки пойти. Но скорее даже в этом случае просто бы пообещал исправиться. А вернувшись к своим, продолжал бы в том же духе.
На это Смотритель вздохнул невесело, признавая правоту своего молодого собеседника. А затем изрек следующее, подняв указательный палец:
— В любом случае, вы справились лучше… чем мог бы я. В моем случае, даже если б я выкинул главаря обратно в его мир, осталась бы проблема аванонга. Где гарантия, что они не выберут нового предводителя? И не продолжат идти прежней стезей? Но вам удалось не только уничтожить главаря, но и нарушить связь этой банды с хтоническими сущностями! Превратив аванонга обратно в простой человеческий сброд. Теперь и их Масдулаги воспринимают как пищу, не более.
— Ну, тут ларчик просто открывался, — скромно заметил Сеня, — связь, о которой вы говорите, была завязана лично на главаре. И никакого преемника ему аванонга бы не выбрали. Потому что… будь они способны на самоорганизацию, не были бы до его появления таким мусором человеческим.
— Вообще, вы с самого начала выбрали правильную линию поведения… во всяком случае, наиболее эффективную, — продолжал Смотритель, словно не услышавший его объяснений, — с одной стороны вам удалось выдать себя за представителя высших сил, покровительствующих племени; с другой — вы вели себя предельно скромно. Во всяком случае, не пытались изменить образ жизни аборигенов. Как те… недотепы, о которых я уже говорил. Тем самым вы завоевали доверие местных жителей, и смогли прожить, не испытывая его на прочность, достаточно долго.
Но главное: вы продвинулись дальше остальных в деле избавления этого мира от Масдулаги. Потому что смогли уничтожить хотя бы одно из этих чудовищ.
— Толку-то, — невесело парировал Сеня, — всего одного, да и то с трудом. Эта тварь еще и отравить меня успела… напоследок. И хелема не оценили мой подвиг. Разоблачили опять-таки. Мол, никакой я не Сейно-Мава. А поминальный ужин для друзей убиенного монстра.
— Вот! — Смотритель снова вскинул указательный палец, — это именно те причины, по которым я вынужден был вмешаться. Во-первых, следовало спасти вас от яда. Жаль было бы терять столь ценный кадр. А во-вторых, вы столкнулись с косностью… или, если угодно, с неприятной особенностью мышления первобытных людей.
— Шаман всегда прав? — предположил Сеня.
— Не совсем так, — было ему ответом, — то есть, мнение шамана, конечно, авторитетно. Но гораздо большим авторитетом и доверием пользуются небожители, представители высших сил, их посланники. Если являются воочию, разумеется. Обращаются к народу без посредников вроде тех же шаманов.
— И если никто не доказал, что очередной такой… представитель на самом деле подделка, самозванец, дешевый фокусник, — добавил Сеня, и Смотритель кивнул.
— Вот поэтому передо мной встала задача… вернее, две задачи: простая и посложнее. Простая задача — спасти вас, такого, как я уже сказал, ценного человека от смерти. А вам помимо яда Масдулаги еще и холод грозил.
— Помню уж, — Сеня зябко поежился, вспоминая о времени, проведенном у столба, в метели.
— А задача посложнее: расширить ваши физические возможности настолько, чтобы сомнения в вашем сверхъестественном происхождении вмиг отпали.
Смотритель, а с ним и Сеня остановились в конце коридора. А секунду спустя участок пола, на котором они стояли, подался вниз на манер лифта. Каменные стены круглого колодца вздымались над ними, удлиняясь, словно тянулись кверху.
— Стоп. А это зачем? — недовольно вопрошал Сеня, имея в виду последние слова старика, — хотите сказать… вы собираетесь вернуть меня… к хелема?
— Чтобы вы могли продолжить свою миссию без лишних осложнений, — невозмутимо молвил тот.
— А может быть, я не хочу, — Сеня поймал себя на том, что заговорил как капризный ребенок, но поделать с этим ничего не мог, — как пел Шнур… ну, музыкант есть такой в моем мире: «С козлами не играю». Это я не вас имею в виду. Вам-то спасибо, что хоть околеть не дали. Но хелема… они такими падлами неблагодарными оказались. Я им помочь пытался, а они… стоило их шаману на меня указать и вякнуть: царь, мол, ненастоящий, так они как стадо… накинулись все сразу. Разорвать были готовы. Хоть вроде познакомиться успели, общались нормально. Вместе сражались плечом к плечу. Как будто не было всего этого!
«А еще эта стерва Нгама даже попрощаться со мной не вышла, — добавил он уже мысленно, — как будто и впрямь не было… ничего между нами. Ничего не связывало. Так, разок-другой типа размялись то в кустах, то в пещере… в темном углу. Пустяки! Для дикарей, наверное, это примерно то же, что для нас в лифте друг к дружке прислониться. Или в переполненном автобусе».
Но делиться с последним жильцом Бовенгронда своими сердечными переживаниями Сеня, разумеется, не стал. Очень уж личные они. Не всякому другу выложишь… разве что по пьяни.
— Не хотите возвращаться, — Смотритель нахмурился, — дело ваше. Принуждать вас не собираюсь. Прискорбно, конечно. Но не катастрофа… свои положительные стороны можно найти и в этом случае. Если хотите — оставайтесь. Я с удовольствием уступлю вам это чудесное… но порядком поднадоевшее за века сооружение. Переберусь в какой-нибудь мир покомфортнее. Где люди уже научились обустраивать быт, а не просто существовать. Но еще не успели загадить природу, отравить воздух и закатать в асфальт все, до чего успели дотянуться.
— Э-э-э, а как насчет моего мира? — осторожно поинтересовался Сеня, несколько огорошенный таким заявлением, — ну… я имею в виду… вернуть меня в мой родной мир?
— А это уж когда посчитаю нужным, — сухо отвечал Смотритель, — когда это будет отвечать моим интересам. И в зависимости от того, насколько вы готовы с моими интересами считаться.
Сказал, как отрезал. Сеня сник и больше не спорил. Хотя внутренне едва ли не закипал от возмущения. Мало ведь приятного, когда тебя держат за небезызвестное и на редкость уязвимое место. Да еще прямо заявляют: ты, друг, мое послушное орудие, так что не возникай. Использую тебя, как посчитаю нужным, а там видно будет. Могу милость проявить, если хорошо вести себя будешь — и домой верну. А могу и оставить в этой огромной летающей тюрьме, сам же свалю на какой-нибудь вселенский курорт. И кукуй тут, как хочешь.
Примерно как официант из какой-то юморески. Который в злом всемогуществе своем может плюнуть в чай, а может в борщ.