– В храме было восемь пророчеств, последнее исполнилось пять лет назад – собственно, тогда наследник Арганаров изгнал свою экс-невесту из страны. Значит, осталось восемь. Я поспрашиваю у своих, к утру напишу тебе, что это были за пророчества.
– Спасибо, – поблагодарила я искренне, хоть пока и плохо понимала, зачем мне эти пророчества.
Но приятно было, что он хочет помочь. Мёртвое, по сути, существо, потому что дух вряд ли может быть живым… Очень приятно.
– Не за что, – отмахнулся, даже не взглянув на меня, Топтон, – я бы сказал, что тебе нужно как можно скорее вернуть Арх-Аира наследнику рода, но…
Его «но» мне не понравилось совершенно. Как и замедлившиеся шаги и его старательно отводимый взгляд.
– Скажите, пожалуйста, – попросила я негромко. Замолчала, прикусила губу и ещё тише спросила: – Всё очень плохо, да?
Старичок виновато посмотрел на меня снизу вверх, затем тяжело вздохнул, снова взгляд отвёл.
– Это мы завтра решим. Узнаем пророчества и будет действовать, уже исходя из имеющихся у нас знаний. А сейчас тебе лучше бы поспать.
Он был прав, да… спать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Мне в принципе всё это окончательно переставало нравиться. Потому что одно дело найти дракона и отдать ему артефакт, как бы безумно это ни звучало, и совсем другое впутаться в какие-то там пророчества.
Я понятия не имею, что в них, но уже практически уверена: ничего хорошего.
* * *
– Держи, – раздался утром чей-то смутно знакомый голос и сверху на меня упала стопка каких-то бумаг.
А я, между прочим, ещё даже не проснулась, и получить папкой по животу – не самое приятное, что может случиться.
С трудом сев, я растёрла слипающиеся глаза, потому что ночью опять практически не спала, глянула в окно, на котором была тёмная дымка, потом на севшего на край моей кровати духа и только после – на бумаги у себя на коленях.
– Что тут? – Сцеживая зевок в кулак, спросила в итоге, потому что совершенно непонятные символы размывались перед глазами.
– Пророчества. Я сначала хотел только последние восемь найти, а потом подумал, что не будут лишними и те, что были до исчезновения Арх-Аира.
Предусмотрительно.
Снова зевнув, я уткнулась взглядом в ряды крупных, но всё равно непонятных букв. Посидела, посмотрела на них ещё какое-то время, но всё равно ничего не поняла.
– Ну и что тут написано? – Не сдержала раздражённого вопроса и посмотрела на терпеливо чего-то ожидающего Топтона.
Он ещё подождал, уже не так терпеливо. Забрал у меня из рук бумаги, посмотрел, удовлетворённо кивнул, вернул мне на колени, одеялом вязаным укрытые, и снова выжидающе на меня посмотрел.
Я на всякий случай тоже ещё раз взглянула на символы, не поняла совершенно ничего, подняла взгляд на духа.
– Да ты издеваешься, – решил он в итоге.
– Даже не начинала, – призналась искренне.
И бумаги у меня снова забрали, чтобы, разместив уже у себя на коленях, начать выразительное и немного торопливое чтение:
– Священное писание, датированное в ночь седьмого февраля семисот двенадцатого года. В ночь безлунную, когда дитя чужого мира услышит голос мёртвый, пробудится в наследнике древних кровей надежда, да не будет прежним мир его, да начнутся деяния великие. – И уже мне, повернув голову и взглянув на меня: – Ничего не напоминает?
Даже отвечать не стала. Посидела, мрачно обдумывая всё, что услышала, в итоге пришла к выводу:
– Бред какой-то. Что ещё за надежда в наследнике древних кровей?
Дух этого дома снова вышел из образа благоговейности, возмущенно посмотрел на меня и психанул:
– Да откуда я знаю? Если ты не заметила, я, как и ты, всё это время сидел здесь.
Какие мы нервные.
Переложив подушку повыше, откинулась на неё спиной, задумчиво посмотрела на полупрозрачного старичка, подумала и, медленно проговаривая слова, сказала:
– Не факт, что это обо мне. Вряд ли я… скажем так, единственный гость из другого мира.
– Нет, – обрадовал Топтон, – до тебя были другие.
– И что с ними случились? – Заинтересовалась я.
– Выживших не осталось, – честно сообщили мне.
Хочу домой. Опустив голову, посмотрела на сидящего на руке печального дракончика и с надеждой спросила:
– Может, ну его, этого наследника? Пошли домой, а?
Печали в золотых глазах стало на порядок больше. А ещё в них была вина, и, в общем, всё и без слов понятно.
Тяжёлый вздох я сдержать не смогла.
– Что там в остальных пророчествах?
Всё было нерадостно. Вот вообще. У тех, кто их придумывал, была явно совершенно нездоровая психика, потому что все, вообще каждое из пророчеств обещало муки, страшные муки и очень страшные муки. И, насколько я поняла, ничего из этого не сбылось бы, если бы не сбылось самое первое, в котором у наследника рода Арганар просыпается надежда. Только непонятно, какая вообще надежда, о чём она и где до этого пряталась.