Мы — учлеты!
Совмещать работу и учебу нелегко. Но теперь для меня все трудности преодолимы. Я буду летать.
Работа в кузнечном цехе паровозоремонтного завода развивает силу, ловкость, выносливость — все те качества, без которых, как я считал, немыслима профессия летчика. В то же время учеба в аэроклубе дает мне технические знания, а это очень помогает работе на заводе.
В учебных классах Тихорецкого аэроклуба стоят макеты самолетов, настоящие моторы, на стенах — чертежи, схемы. Здесь мы изучаем теорию авиации и технику.
Каждый день приносит что-то новое. Все, что касается авиации, ее истории, впитывается нами с необычайной жадностью. По дороге домой мы вспоминаем отдельные места лекций с таким увлечением, будто только что просмотрели захватывающий фильм.
Весна в Тихорецке в том году была ранняя, дружная. Уже в начале марта солнечные лучи растопили остатки снега. Робко появляется шелковистая зелень, завязь на деревьях с каждым днем становится все отчетливее.
А для нас, учлетов, приход весны означал еще одну радость: предстояли полеты.
Инструктор нашей летной группы Федор Семенович Рубанов неожиданно сообщил:
— Через неделю выходим на воздух. Будем осваивать прыжки с парашютом.
Мы уже давно с большим уважением относились к Рубанову. А тут еще это радостное сообщение… «Нет на свете человека лучше Рубанова!» — думалось нам.
Инструктор парашютного спорта поручил нам подготовить вышку к прыжкам. Ее надо было покрасить. Мы дружно взялись за работу: скоблили почерневшее за зиму дерево, носили воду, разводили краски. Забыли и о кино, и об отдыхе, и о прогулках. Нас прогоняла от вышки только темнота. Инструктор Брюхов заметил мое особенное рвение.
— Молодец, Сорокин, — похвалил он, — хорошо работаешь. Начнем занятия — получишь добавочный прыжок.
И он сдержал свое слово: почти на каждом занятии я получал добавочный прыжок. Я был счастлив.
Когда практические занятия по укладке парашютов подходили к концу, инструктор сказал мне:
— Сегодня мы проведем дополнительные прыжки с парашютной вышки, разрешение на это получено.
В тот день я прыгал трижды. Спуск и приземление были удивительно мягкими и приятными.
«Вот с самолета прыгнуть!» — размечтался я.
…Наступил апрель. С каждым днем становилось теплее. Согретое весенним солнцем, поле аэродрома давно покрылось светло-зеленой травой.
Нам сказали, что в ближайшие дни начнутся ознакомительные полеты по кругу.
Не верилось, что мы в самом деле будем летать. До сих пор мы только мечтали об этом.
И вот наступил день, ставший для нас большим, прекрасным праздником. Наша группа выстроилась на аэродроме. Инструктор Рубанов сообщил:
— Сегодня мы начнем ознакомительные полеты по кругу. Каждый из вас поднимется со мной в воздух. После полетов подробно расскажете, как вы себя чувствовали в воздухе. Кому будет страшно, признавайтесь без стеснения. Первым полетит учлет Сорокин.
Волнуясь, я подхожу к У-2. Тщательно осматриваю мотор, шасси, обхожу вокруг самолета. Убедившись, что все в порядке, тут же около кабины надеваю парашют. Потом обращаюсь к Федору Семеновичу.
— Товарищ инструктор! Учлет Сорокин произвел осмотр самолета. Неисправностей не обнаружил. Самолет к полету готов.
— Садитесь. Сейчас полетим.
Рубанов сел в переднюю кабину, я — в заднюю.
Техник Эпельбаум, невысокий, полный блондин лет двадцати пяти, ободряюще подмигнул мне — все будет хорошо — и подошел к самолету, взялся за винт, повернул его несколько раз. Инструктор подал команду:
— К запуску!
— Есть, к запуску!
Я внимательно слежу за каждым движением инструктора. После того как техник потянул лопасть винта и отскочил от самолета, Рубанов включил зажигание. Заработал мотор, и самолет порулил на старт. Летчик поднял руку: прошу разрешение на взлет. Стартер, стоявший у посадочного знака «Т», махнул белым флажком: можно лететь. Самолет сделал короткую пробежку и плавно оторвался от земли. Когда и как это произошло, я не почувствовал. Взглянув вниз, я неожиданно для самого себя в испуге ухватился обеими руками за борт кабины, и сразу в шлемофоне раздался голос:
— Что с вами, Сорокин?
Я почувствовал, как кровь прилила к лицу.
— Осмотрите местность с воздуха. Запомните границы аэродрома, — приказал Рубанов.
Почти успокоившись, я неторопливо осмотрел левую полусферу, потом перевел взгляд вправо. Показываю узкую ленточку — реку Челбас, железную дорогу, пыль в поле — это от трактора и машин. Инструктор удовлетворенно кивает головой.